гарри поттер +и кубок/Гарри Поттер и Кубок Огня

1 2 3 4 5 6 7

Глава 30 ОМУТ ПАМЯТИ

Дверь кабинета открылась.

— Здравствуй, Поттер, — сказал профессор Грюм. — Проходи.

Гарри вошел. Он уже был однажды в кабинете у Дамблдора — красивой круглой комнате, стены которой увешаны крепко спящими портретами прежних директоров и директрис. Грудь у них мерно вздымалась и опускалась.

Корнелиус Фадж, с нежно-зеленым котелком в руках и, как обычно, в полосатой мантии, стоял у стола Дамблдора.

— Гарри! — радостно воскликнул Фадж, шагнув ему навстречу. — Как дела?

— Хорошо, — солгал Гарри.

—Мы обсуждаем ту ночь, когда мистер Крауч оказался на территории замка, — продолжил Фадж. — Это ведь ты его нашел?

—Да, — кивнул Гарри. Притворяться, будто он не слышал их разговор, бессмысленно, и он добавил: — Но мадам Максим я не заметил, а ей не так-то легко спрятаться.

Дамблдор, блеснув глазами, улыбнулся ему из-за спины Фаджа.

—В общем, да, — слегка смутился Фадж. — Мы собираемся сейчас прогуляться вокруг замка, Гарри... может, тебе вернуться пока в класс...

—Я хотел поговорить с вами, профессор, — быстро сказал Гарри, глядя на Дамблдора.

Директор бросил на него испытующий взгляд:

— Подожди меня здесь, Гарри. Осмотр территории не займет много времени.

Они молча вышли из комнаты и затворили за собой дверь. Прошла минута-другая. Стук деревянной ноги Грюма удалялся по коридору этажом ниже. Скоро все стихло, и Гарри огляделся.

— Привет, Фоукс, — сказал он.

Фоукс, феникс величиной с лебедя, сидел на золотой жердочке рядом с дверью, сияя алым оперением с лимонной подпушкой. Взмахнув длинным хвостом, он приветливо посмотрел на Гарри.

Гарри уселся в кресло перед столом Дамблдора и невидящим взглядом уставился в портреты прежних директоров и директрис Хогвартса. Они мирно посапывали в своих рамах. Гарри размышлял над только что услышанным и машинально потирал рукой шрам. Шрам больше не болел.

Странно, но в кабинете Дамблдора он чувствовал себя гораздо спокойнее: еще полчаса, и он расскажет директору о своем сне. Гарри вскинул глаза на стену позади стола и увидел на полке старую, залатанную Волшебную шляпу. Рядом с ней в стеклянном футляре покоился украшенный рубинами серебряный меч. Гарри сразу узнал его — меч Годрика Гриффиндора, основателя их факультета. Это его он извлек тогда в подземелье из Волшебной шляпы. Меч вовремя пришел на помощь — гибель казалась неминуемой. Давно это было, на втором курсе... А что это за странные серебристые отблески на стеклянном футляре? Гарри обернулся назад — черный шкафчик на подставке неплотно закрыт, из щелки падает яркая мерцающая полоска света. Гарри бросил взгляд на Фоукса и, немного помедлив, встал из-за стола. Подошел к шкафчику и решительно потянул на себя дверцу.

Внутри стоял неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое серебристое свечение. Ничего подобного Гарри никогда не видел, даже не мог понять, жидкость это или газ. Вещество непрерывно двигалось: то его поверхность морщит рябь, как воду — дуновение ветра, то пробегают круги, завихрения: что это — сжиженный свет или газ, ставший студенистым телом?

Ему очень захотелось провести по нему ладонью, ощутить пальцами, но почти четыре года в Школе чародейства и волшебства подсказали: окунать руку в сосуд непонятно с чем было бы верхом глупости. Он вытащил волшебную палочку, настороженно огляделся и легонько ткнул содержимое палочкой. Непонятное вещество стало быстро вращаться.

Молочно-белая поверхность стала прозрачной, как стекло. Сунув голову в шкафчик, Гарри заглянул в сосуд. Дна не было — где-то глубоко открылась огромная комната, как будто он смотрит в круглое окно, находящееся у нее в потолке. Гарри склонился так низко, что почти коснулся носом подобия стекла.

Зал был скудно освещен; что-то вроде подземелья без окон, свет дают факелы, развешанные по стенам, точь-в-точь такие, как в Хогвартсе. Вдоль стен до самого потолка амфитеатром поднимаются скамьи, заполненные волшебниками и волшебницами, посредине — пустое кресло, с подлокотников которого свисают цепи. Сердце у Гарри сжалось: неужели всякого, кто сядет в кресло, прикуют к нему?

Где же зал находится? Ясно, что не в замке; здесь он не видел ничего подобного. Да и на скамьях только взрослые, а в Хогвартсе учителей раз в десять меньше. Эти люди явно чего-то ждут: сидят молча, глаза у всех устремлены в одном направлении.

Сосуд был круглый, а зал квадратный, и Гарри не видел, что делается по углам. Наклонился еще ниже, завертел головой...

И кончик носа коснулся прозрачной поверхности...

Кабинет Дамблдора вдруг покачнулся, Гарри полетел головой вперед внутрь сосуда: никакого стекла не оказалось, и Гарри всосал в себя черный ледяной водоворот...

И вот он уже сидит на верхней скамье в том самом зале, который только что разглядывал сверху. Гарри поднял взгляд — никакого отверстия, высоко над ним сплошной каменный потолок.

Тяжело дыша, Гарри огляделся. Никто из сидящих в комнате (а здесь собралось сотни две волшебников и волшебниц), казалось, не заметил свалившегося откуда-то сверху четырнадцатилетнего ученика. Гарри повернулся к сидящему рядом волшебнику, и из груди у него вырвался изумленный возглас, разнесшийся эхом по всему залу.

С ним рядом сидел Альбус Дамблдор.

— Профессор! — понизив голос, воскликнул Гарри. — Простите... Я не хотел... Я только заглянул в тот сосуд у вас в кабинете... Я... Где мы?

Но Дамблдор даже не шевельнулся. Он явно его не замечал. Как и все здесь сидящие, он не сводил глаз с двери в дальнем углу. Гарри в замешательстве уставился на директора, потом медленно обвел взглядом зал, снова посмотрел на Дамблдора. И тут до него дошло...

Он уже испытал однажды что-то подобное. Сквозь страницы дневника очутился в памяти одного волшебника, где его никто не видел и не слышал. Сейчас, наверное, происходит то же самое...

Гарри поднял руку, на какой-то миг замер и махнул ею перед самым носом у Дамблдора. Тот даже бровью не повел. Сомнения нет, Гарри занесло в чью-то память: столь недопустимое поведение директор бы не потерпел. К тому же рядом с ним не нынешний Дамблдор. Но, впрочем, очень похож на нынешнего, седая как лунь борода во всяком случае та же. Значит, происходило это не так давно. Но что это за место и кого волшебники ждут?

Гарри огляделся внимательнее. Зал, без сомнения, находится под землей. Скорее, это не зал, а что-то вроде огромного подземного каземата. На стенах ни картин, ни украшений, только ряды скамеек, поднимающиеся вверх, чтобы каждый видел кресло с цепями на подлокотниках. Гарри в страхе поежился.

Не успел он поразмыслить, куда попал, из дальнего утла донесся звук шагов, дверь отворилась, и вошли три человека. Вернее, один человек и два дементора.

Гарри пробрал ледяной холод. Огромного роста, в капюшонах, скрывающих лица, дементоры медленно заскользили к стоящему в центре креслу, впившись в руки идущего между ними человека костлявыми, как у скелета, пальцами. Тот едва волочился, вот-вот упадет в обморок, и Гарри разделял его ужас... Сейчас, внутри чьей-то памяти, он мог бы не бояться дементоров, но воспоминание о них было слишком свежо. Зрители сидели, оцепенев, пока дементоры, опустив несчастного в кресло с цепями, не удалились восвояси, захлопнув за собой дверь.

Узника била крупная дрожь. Гарри присмотрелся к нему и с удивлением узнал в нем Каркарова. В отличие от Дамблдора, Каркаров выглядел гораздо моложе; волосы и бородку седина еще не тронула. Вместо теперешней шелковой, струящейся мантии на нем было жалкое потрепанное рубище. Цепи кресла на глазах у Гарри ожили, сверкнули золотом и обвили руки пленника, приковав его к креслу.

— Игорь Каркаров, — раздался скрипучий голос слева от Гарри. (Он оглянулся, сидевший с другой стороны мистер Крауч поднялся с места: волосы темные, морщин на лице немного, подтянут, собран.) — Вас доставили из Азкабана для дачи показаний перед Министерством магии. Вы заявили, что можете сообщить нам важную информацию.

Каркаров выпрямился, насколько позволяли цепи.

— Да, сэр. — Он был смертельно испуган, и все-таки Гарри различил в его голосе знакомые елейные нотки. — Я хочу быть полезным Министерству. Хочу помочь. Я... мне известно, что Министерство намерено задержать... э-э... последних сторонников Темного Лорда. Я очень хочу помочь... чем могу...

По скамьям пронесся шепот. Одни смотрели на Каркарова с интересом, другие с откровенным недоверием. Справа знакомый голос рыкнул:

— Мразь.

Гарри наклонился вперед, за Дамблдором сидел Грюм. Вот уж кто был совсем непохож на себя! Волшебного глаза у него еще нет, оба настоящие целы и смотрят на Каркарова с сильнейшей неприязнью.

— Крауч собирается выпустить его, — тихо прошептал он Дамблдору. — Они договорились. Я полгода его выслеживал, наконец поймал. А Крауч хочет отпустить его... если он назовет еще несколько имен. А я считаю, пусть назовет имена и катится обратно к дементорам.

Дамблдор неодобрительно хмыкнул, поведя длинным крючковатым носом.

—А-а, я совсем забыл... Ты, Альбус, не любишь демен-торов, — желчно усмехнулся Грюм.

—Что нет, то нет, — спокойно ответил Дамблдор. — Я давно считаю, что Министерство зря пригласило в союзники этих мало привлекательных существ.

—Но для такого негодяя...

— Вы сказали, что можете сообщить нам несколько имен, Каркаров, — продолжил Крауч. — Мы вас слушаем.

— Не забывайте, — заторопился Каркаров, — Тот-Кого-Нельзя-Называть всегда действовал под покровом строжайшей секретности... он предпочитал, чтобы мы... я хотел сказать, его сторонники... я очень, очень глубоко раскаиваюсь, что был когда-то в их числе...

— Не тяни, выкладывай, — вырвалось у Грюма.

—... Мы не знали друг друга, не знали имен.... Это было известно только ему одному...

— Разумная тактика, защищающая от предателей вроде тебя, — не унимался сосед Дамблдора.

— Но вы, однако, можете сообщить нам несколько имен? — спросил мистер Крауч.

— Я... да... могу. — Каркарову не хватало дыхания. — И... и все это ближайшие помощники Темного Лорда. Они... на моих глазах... выполняли его приказы. Я назову их имена в подтверждение того, что совсем от него отрекаюсь. Меня переполняет столь глубокое раскаяние, что я не нахожу…

— Имена! — резко потребовал мистер Крауч. Каркаров шумно вдохнул.

— Во-первых, Антонин Долохов. Я... я сам видел, как он пытал многих ни в чем не повинных маглов. И тех, кто... кто был против Темного Лорда... И...

— И сам помогал ему, — закончил Грюм.

— Долохов уже пойман, — заявил Крауч. — Сразу же

после вас.

— Пойман? Очень, очень рад слышать.

Но вид у него свидетельствовал о другом. Известие было для него ударом. Одно имя не сработало!

— Кто еще? — холодно спросил Крауч.

— Кто? Розье, конечно, — поторопися добавил Каркаров. — Ивэн Розье.

— Розье нет в живых. Его выследили скоро после вашего ареста. Он оказал сопротивление и был убит.

— И прихватил с собой кусочек моего носа, — прошептал Грюм.

Гарри снова наклонился вперед и увидел, как сосед указал Дамблдору на свой изуродованный нос.

— Он... он ничего другого не заслуживал. — В голосе Каркарова звучало отчаяние: он боялся, что его донос не будет иметь никакой ценности. Каркаров покосился на дверь, за которой его ожидали дементоры.

— Еще кто? — спросил Крауч.

— Трэверс... он помог убить МакКиннонов. Мальсибер... применял заклятие Империус... многих людей превратил в страшных злодеев... Еще Руквуд, он был шпион, поставлял Тому-Кого-Нельзя-Называть информацию, которую добывал в Министерстве.

На этот раз попадание в яблочко. Зрители взволнованно зашептались.

—Руквуд? — переспросил Крауч, кивнув волшебнице, сидевшей скамейкой ниже. Та принялась быстро что-то записывать. — Августус Руквуд из Отдела Тайн?

—Да, он, — закивал Каркаров. — Для сбора информации он, несомненно, использовал хорошо отлаженную шпионскую сеть, существующую в Министерстве и за его стенами...

—Трэверса и Мальсибера мы уже задержали, — прервал его мистер Крауч.—Что до Руквуда... Хорошо, Каркаров, если это все, вас пока отвезут в Азкабан, а мы здесь будем решать...

—Не все! — в отчаянии воскликнул Каркаров. — Я знаю еще кое-кого!

В свете факелов Гарри видел, как на лице у него выступил пот. Смертельная бледность резко контрастировала с черными волосами и бородкой.

—Снегг! — вдруг вырвалось у него. — Северус Снегг!

—Снегг был оправдан Большим Советом, — холодно произнес Крауч. — За него поручился Альбус Дамблдор.

—Напрасно! — крикнул Каркаров еще громче и хотел встать с кресла, забыв про приковавшие его цепи. - Снегг — Пожиратель смерти! Дамблдор поднялся со скамьи.

— Я уже свидетельствовал по этому делу, — спокойно сказал он. — Северус Снегг был когда-то Пожирателем смерти. Но примкнул к нам задолго до падения Лорда Волан-де-Морта и, пойдя на огромный риск, стал нашим агентом. Сейчас он такой же пожиратель смерти, как я.

Гарри повернулся и взглянул на Грюма. Вид у него был явно скептический.

— Хорошо, Каркаров, — холодно проговорил Крауч. — Вы нам помогли. Я пересмотрю ваше дело. А вы пока вернетесь в Азкабан...

Голос Крауча, становился все тише и совсем смолк. Гарри огляделся. Подземелье таяло, как в клубах дыма, осязаемым осталось только его тело, все остальное погрузилось в медленно вращающуюся тьму…

Неожиданно подземный зал возник снова. Гарри сидит на другом месте, слева от мистера Крауча. И вся атмосфера в зале другая — напряжения нет, вид у всех чуть ли не веселый. Волшебники и волшебницы переговариваются друг с другом, как будто пришли на матч по квиддичу. Внимание Гарри привлекла волшебница в ярко-малиновой мантии, сидевшая двумя рядами ниже, у нее были коротко стриженные светлые волосы, во рту кончик ядовито-зеленого пера. Ошибиться невозможно — Рита Скитер, только моложе. Гарри огляделся. Дамблдор опять сидит рядом, справа и в другой мантии. Мистер Крауч еще более усталый, очень худой и мрачный... Гарри понял: еще одно воспоминание... другой день... другой суд.

Дверь в дальнем углу открылась, и в зал вошел Людо Бэгмен.

Этот Людо был в отличной спортивной форме (на теперешнем время уже оставило отпечаток) — высок, строен, мускулист, нос еще цел. Садясь в кресло, он явно нервничал, но цепи не шевельнулись и не приковали его, как Каркарова. Бэгмен взбодрился, окинул взглядом аудиторию, помахал кому-то и даже слегка улыбнулся.

— Людо Бэгмен, вы доставлены в Совет Магического Законодательства, чтобы ответить на предъявленные вам обвинения, связанные с деятельностью Пожирателей смерти, — произнес мистер Крауч. — Мы выслушали свидетельства по вашему делу. И перед тем как вынести приговор, пригласили вас сказать последнее слово. Хотели бы вы что-нибудь прибавить к вашим предыдущим показаниям?

Гарри не верил своим ушам. Людо Бэгмен — Пожиратель смерти?

— Только одно, — смущенно улыбаясь, произнес Бэгмен. — Я... я понимаю, что вел себя как идиот...

У двух-трех сидящих поблизости волшебников на лицах расплылись снисходительные улыбки. Мистер же Крауч смотрел на Людо Бэгмена с откровенной неприязнью и самым суровым осуждением.

— Что правда, то правда, парень, — буркнул кто-то за спиной Гарри. (Он оглянулся и снова увидел Грюма.) — Не знай я, что он всегда был глуповат, я бы подумал, что бладжеры из него выбили все мозги...

— Людовик Бэгмен, вы были задержаны при передаче информации сторонникам Лорда Волан-де-Морта. — заявил мистер Крауч. — Я предлагаю в качестве наказания тюремное заключение в Азкабане сроком не менее...

Со скамеек понеслись сердитые выкрики. Несколько волшебников и волшебниц вскочили с мест и гневно потрясали кулаками в сторону мистера Крауча.

— Но я же сказал вам, я понятия не имел, что происходит! — Бэгмен пытался перекричать шум в зале. Его круглые голубые глаза расширились от страха. — Старик Руквуд был другом моего отца... Я даже представить себе не мог, что он заодно Сами-Знаете-С-Кем! Думал, что собираю информацию для Министерства! Руквуд обещал устроить меня туда на работу... когда уйду из квиддича... Не всю же мне жизнь подставлять голову под бладжеры! В зале раздались смешки.

— Ставлю решение обвинения на голосование, — холодно продолжил мистер Крауч, повернувшись к правой стороне зала. — Господа присяжные, кто за Азкабан, прошу поднять руки...

Гарри тоже посмотрел вправо. «За» не проголосовал никто. Многие в зале захлопали. Одна из волшебниц-присяжных поднялась с места.

— Что еще? — прохрипел Крауч.

— Мы хотели бы поздравить мистера Бэгмена с великолепной игрой в субботу за сборную Англии в матче против Турции, — одним духом произнесла волшебница.

Мистер Крауч едва не взорвался. Подземный зал звенел от аплодисментов. Бэгмен встал и, широко улыбаясь, кланялся.

— Неслыханно! — повернулся Крауч к Дамблдору когда Бэгмен покинул зал. — Руквуд обещал устроить его на работу!.. День, когда Людо Бэгмен станет сотрудником Министерства, будет для нас черным днем...

И подземелье опять растворилось в тумане. Когда оно снова приобрело четкие очертания, Гарри огляделся. Они с Дамблдором по-прежнему сидели рядом с мистером Краучем, но теперь атмосфера в зале была совсем иной. Гробовую тишину нарушали судорожные всхлипы тоненькой хрупкой волшебницы, сидевшей по другую сторону мистера Крауча. Дрожащими руками она прижимала ко рту носовой платок. Гарри поднял глаза на Крауча и увидел, что он выглядит еще более мрачным и изможденным. Лицо приняло землистый оттенок, на виске билась жилка.

— Введите их — эхом разнесся его голос в притихшем зале.

Боковая дверь снова открылась. На этот раз в зал вошли шесть дементоров. Они сопровождали нескольких заключенных. Многие зрители, перешептываясь, повернулись к мистеру Краучу.

Обвиняемые опустились в кресла, стоявшие в центре зала, цепи сейчас же приковали их к подлокотникам. Их было четверо: плотный мужчина, пустыми глазами глядевший на Крауча: худощавый — с нервно подергивающимися губами; женщина с тяжелыми веками и короной блестящих, черных волос — она сидела в кресле как на королевском троне; и юноша, которому не было и двадцати, соломенные волосы рассыпались по лицу, молочно белая кожа в веснушках. Все его тело сотрясала дрожь. Худенькая волшебница, сидевшая рядом с Краучем, плакала, уткнувшись в носовой платок.

Крауч поднялся и посмотрел на заключенных. Лицо его исказила лютая ненависть.

—Вас доставили в Совет по магическому законодательству, — громко и ясно произнес он, — чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого...

—Отец, — крикнул юноша, — отец... пожалуйста...

—... этот зал еще не слышал. — Крауч повысил голос, чтобы заглушить слова сына. — Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Долгопупса и подвергли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Называть...

— Отец, я в этом не участвовал! — еще громче крикнул прикованный к креслу юноша. — Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к дементорам...

— Вы также обвиняетесь в том, — надрывал голос мистер Крауч, — что, не узнав ничего от Фрэнка Долгопупса, вы подвергли заклятию Круциатус его жену. Вы намеревались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Называть, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, занимались, пока ваш хозяин был в силе. И я прошу присяжных...

— Мама! — воскликнул юноша. (Хрупкая маленькая волшебница, сидевшая рядом с мистером Краучем, билась в рыданиях.) — Мама! Останови его! Мама, это не я, клянусь, это не я!

— И я прошу присяжных, — крикнул Крауч во всю силу легких, — тех, кто как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки.

Присяжные единогласно поддержали обвинителя. Зрители захлопали, как в свое время хлопали Бэгмену только сейчас на их лицах застыло мрачное торжество. Юноша, срываясь на визг, крикнул:

— Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда!

Дементоры вернулись в зал. Трое взрослых узников поднялись с кресел; женщина, взглянув на Крауча из-под тяжелых век, воскликнула:

— Темный Лорд вернется, Крауч! Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!

Светловолосый юноша пытался вырваться из рук дементоров. Но весь зал, и даже Гарри, чувствовал — дементоры высасывают из него силы. Со скамей неслись насмешливые выкрики, многие вскочили на ноги. Женщина с короной волос быстрым шагом вышла из зала, а юноша все продолжал неравную борьбу.

— Я твой сын! — крикнул он, бросив умоляющий взгляд на Крауча. — Я же твой сын!

— У меня нет сына! — Голос Крауча перекрыл все остальные звуки, глаза почти вылезли из орбит. — У меня нет сына! — повторил он.

Худенькая волшебница захлебнулась рыданиями и обмякла без чувств в кресле. Крауч, казалось, этого не заметил.

—Уведите их! — крикнул он дементорам, брызжа слюной. — Уведите немедленно, и пусть они там сгниют!

—Отец! Отец! Я не виноват! Это все неправда!

—Думаю, Гарри, пора возвращаться в кабинет, — тихо произнес кто-то над ухом Гарри.

Гарри вздрогнул и повернулся на голос. Затем глянул направо. Рядом с ним сидит Альбус Дамблдор, наблюдая, как дементоры волокут из зала сына Крауча. Слева тоже стоит Альбус Дамблдор и смотрит прямо ему в глаза.

—Пойдем, — сказал Дамблдор, тот, что слева, и взял Гарри за локоть. Гарри почувствовал, что взмывает вверх. Подземелье вдруг бесследно растаяло. На мгновение воцарился мрак, Гарри сделал медленный кувырок, приземлился прямо на ноги и опять очутился в полном солнца кабинете директора Хогвартса. Перед ним в шкафчике серебристо поблескивает каменный сосуд, рядом стоит Альбус Дамблдор.

—Профессор, я знаю, что нельзя... я не хотел... дверца шкафчика была приоткрыта... — пролепетал Гарри.

—Вполне тебя понимаю, — сказал Дамблдор. Поднял сосуд, перенес на отполированный до блеска стол, сел в свое кресло и жестом пригласил Гарри сесть напротив.

Гарри сел, не сводя глаз с сосуда. Содержимое его снова стало опаловым, по его вращающейся поверхности то и дело пробегала рябь.

—Что это? — спросил Гарри, которого вдруг пробрала дрожь.

—Это? Это — Омут памяти, — ответил Дамблдор. — Иногда я чувствую, что голова у меня переполнена мыслями и воспоминаниями. Тебе, наверное, знакомо это чувство?

—М-м... — протянул Гарри неуверенно. По правде говоря, ему никогда не приходилось испытывать ничего подобного.

—В такие минуты, — продолжал Дамблдор, — я прибегаю к Омуту памяти. Сливаю туда лишние мысли, а потом обдумываю их на досуге, в свободную минуту. Видишь ли, когда воспоминания материализованы, легче уловить причины и следствия и составить верную картину происходящего.

—Вы хотите сказать, эта... смесь — ваши мысли? — поразился Гарри, глядя на серебристые завихрения в мраморном сосуде.

— Конечно, — ответил Дамблдор. — Вот смотри. Дамблдор вытащил из мантии палочку, коснулся ею своих серебристых волос у виска и медленно ее отвел. Гарри показалось, что одна лоснящаяся прядь прилипла к ней, но он тут же понял, что это не волосы, а нити молочно-белого вещества, наполнявшего каменную чашу. Дамблдор добавил туда очередную мысль, и Гарри с изумлением увидел собственное лицо, плавающее на его неспокойной поверхности.

Дамблдор взялся длинными пальцами за края сосуда и стал слегка раскачивать, как раскачивает решето золотоискатель, намывающий драгоценные крупицы... Лицо Гарри плавно превратилось в лицо Снегга, рот у него открылся, и он заговорил, обращаясь к потолку:

— Он возвращается... Каркаров тоже... Гораздо сильнее и четче, чем раньше... — Слова его отдавались легким эхом.

— Я мог бы связать эти события и без посторонней помощи, — вздохнул Дамблдор. — Ну, да ладно...

Он посмотрел поверх очков-половинок на Гарри. Тот не сводил глаз с плавающего в Омуте лица Снегга.

— Я как раз работал со своими воспоминаниями, как вдруг приехал мистер Фадж, и пришлось убрать сосуд. Очевидно, я слишком поторопился и не запер шкафчик Естественно, он вызвал твое любопытство.

— Простите, пожалуйста, — промямлил Гарри.

— Любопытство — не порок, — покачал головой Дамблдор. — Но его надо держать в узде...

Слегка нахмурившись, он коснулся содержимого сосуда волшебной палочкой. Оттуда тотчас выросла фигура пухлой, обиженно нахмурившейся девушки лет шестнадцати и стала медленно вращаться. Ноги ее все время оставались в Омуте, и она не обращала внимания ни на Гарри, ни на профессора Дамблдора.

—Он наложил на меня заклятие, профессор Дамблдор, — вдруг заговорила девушка, голос ее, как и голос Снегга, гулко отдавался. — А я ведь только дразнила его, сэр, сказала, что видела, как он в четверг целовался с Флоренс за оранжереей...

—Но зачем, Берта, — печально спросил Дамблдор, глядя на кружащуюся фигурку, — зачем тебе понадобилось следить за ним?

—Берта? — прошептал Гарри, глядя на девочку. — Это... это Берта Джоркинс?

—Да, — кивнул Дамблдор, еще раз помешав палочкой свои мысли. Берта исчезла, и они снова опалово засеребрились. — Такой я помню ее в школе.

Отсветы из Омута памяти озаряли лицо Дамблдора, и Гарри поразился, как стар директор. Он понимал, годы делают свое дело, но почему-то никогда не думал о нем как о старике.

—Ты, Гарри хотел мне что-то сказать, — вдруг тихо промолвил Дамблдор. — До того, как погрузился в мою память.

—Да, хотел, профессор... Я был на уроке предсказания и... э-э... уснул.

Он замолчал, ожидая выговора, но Дамблдор сказал только:

—Понимаю. Продолжай.

—И мне приснился сон. Сон о Лорде Волан-де-Морте. Он мучил Хвоста... Вы ведь знаете, кто такой Хвост...

—Знаю, пожалуйста, продолжай, — поторопил Дамблдор Гарри.

—Волан-де-Морт получил совиной почтой письмо. И сказал, кажется, что ошибка Хвоста исправлена. Прибавил, что кто-то умер. И что он не скормит Хвоста змее... рядом с его креслом была большая змея. А еще сказал... сказал, что вместо него скормит змее меня. Потом наложил на Хвоста заклятие Круциатус... и тут у меня заболел шрам. Я сразу проснулся, такая была боль.

Дамблдор молча взирал на него.

—Вот и все...

—Ясно, — тихо сказал Дамблдор.—Ясно. Скажи, а еще когда-нибудь в этом году шрам у тебя болел, не считая того раза летом?

—Нет... А как вы узнали, что у меня летом болел шрам? — не сдержал Гарри изумления.

—Не ты один переписываешься с Сириусом, — ответил Дамблдор. — Я тоже поддерживаю с ним связь после его побега из Ховартса. Это ведь я предложил ему укрыться в той пещере в горах. Самое безопасное место!

Дамблдор встал и принялся расхаживать за столом. Несколько раз касался виска палочкой, извлекал мысль и стряхивал ее в Омут. Мысли вращались все быстрее, сливаясь в перламутровое пятно — ничего не поймешь.

— Профессор, — наконец решился напомнить о себе Гарри.

Дамблдор остановился и взглянул на него.

— Прошу прощения, — сказал он и снова сел за стол.

— Вы... вы знаете, почему у меня болит шрам? Дамблдор пристально посмотрел на Гарри.

— У меня есть одно предположение, всего лишь предположение. Шрам у тебя начинает болеть, когда Лорд Волан-де-Морт совсем близко и питает к тебе особенно сильную ненависть.

— А... почему?

— Потому что вы связаны заклятием, которое не подействовало, — ответил Дамблдор. — Шрам-то у тебя необычный.

— Значит, вы думаете... это не сон... Все так и происходило?

— Возможно, — ответил Дамблдор. — Я бы даже сказал, весьма вероятно. Гарри, а Волан-де-Морта ты видел?

— Нет, — ответил Гарри. — Только спинку кресла. Но... но в кресле ведь все равно ничего не было. У него же нет тела. Хотя как он мог держать палочку? — медленно проговорил Гарри.

— Действительно, как?

Несколько минут оба молчали. Дамблдор, вперив взгляд в пространство, иногда подносил палочку к виску и добавлял еще одну серебристую паутинку к бурлящей опаловой смеси в сосуде.

— Профессор, — первый нарушил молчание Гарри, — вы думаете, к нему возвращается сила?

— К Волан-де-Морту? — переспросил Дамблдор, бросив на Гарри поверх Омута памяти так хорошо знакомый проницательный взгляд, от которого Гарри всегда становилось не по себе: ему казалось, что директор видит его насквозь, лучше даже, чем Волшебный глаз Грюма. — Могу, Гарри, только высказать свои предположения.

Дамблдор снова вздохнул и показался Гарри еще более старым и усталым, чем обычно.

— Годы, когда к Волан-де-Морту возвращались силы, были отмечены несколькими исчезновениями. Так, бесследно исчезла Берта Джоркинс, как раз там, где Волан-де-Морта видели последний раз. Это установлено точно.

Исчез также мистер Крауч... здесь, на территории школы. Пропал еще один человек, на сей раз магл. Естественно, на этот факт Министерство, к сожалению, не обратило внимания. Его звали Фрэнк Брайс, он жил в деревне, где вырос отец Волан-де-Морта. Его никто не видел с прошлого августа. В отличие от многих моих друзей в Министерстве, я читаю магловские газеты.

Дамблдор бросил на Гарри встревоженный взгляд.

— Мне кажется, эти исчезновения связаны между собой. А в Министерстве так не думают... Ты, наверное, слышал об этом, стоя за дверью.

Гарри кивнул. В кабинете опять воцарилась тишина: Дамблдор потянул из виска мысли, добавляя их к содержимому сосуда. Гарри понимал, пора уходить, но любопытство приковало его к креслу.

—Профессор, — снова обратился он к Дамблдору.

—Да, Гарри, — ответил директор.

—Э-э... можно спросить... про этот суд, который я видел... в Омуте памяти?

—Можно, — помрачнел Дамблдор. — Я много раз там бывал, некоторые процессы встают в памяти яснее других... Особенно сейчас...

—А тот суд, где... где вы меня нашли? Суд над сыном Крауча... Они говорили о родителях Невилла?

Дамблдор пристально посмотрел на Гарри.

— Разве Невилл не рассказывал тебе, почему он живет с бабушкой?

Гарри покачал головой. Как же так могло выйти, что за четыре года общения с Невиллом он ни разу не спросил его об этом.

— Да, они говорили о родителях Невилла. Его отец Фрэнк был мракоборец, как профессор Грюм. Его с женой пытали, хотели выведать, где находится Волан-де-Морт. Ты сам слышал.

— И они умерли? — тихо спросил Гарри.

— Нет. Они потеряли рассудок, — в голосе Дамблдора звучала горечь, какой Гарри никогда не слышал. — Они оба сейчас в Больнице Святого Мунга, где лечат магические болезни и травмы. Невилл, полагаю, навещает их с бабушкой на каникулах. Но они не узнают его...

Гарри сидел, потрясенный. Как же так, за четыре года не удосужиться спросить...

—Ивестные, всеми уважаемые люди, — продолжал Дамблдор. — Произошло это после падения Волан-де-Морта, когда все уже считали себя в безопасности. Нападение вызвало беспрецедентную волну гнева. От Министерства требовали немедленно найти преступников. К сожалению, показания Долгопупсов были не совсем надежные — они ведь в ужасном состоянии.

—Значит, возможно, сын мистера Крауча был невиновен? — медленно проговорил Гарри.

—Об этом мне ничего не известно, — покачал головой Дамблдор.

Опять замолчали, Гарри смотрел, как в Омуте ходят кругами воспоминания. Еще два вопроса жгли его... но они касались живых людей...

—Э-э... — начал он, — а мистер Бэгмен...

—Ни разу с тех пор не обвинялся в пособничестве Темным силам, — спокойно ответил Дамблдор.

—Я рад, — поспешил сказать Гарри, не отводя взгляда от каменного сосуда. (Дамблдор перестал добавлять мысли, и серебристое кружение замедлилось.) — А...

Ему нелегко было произнести имя, но Омут пришел на помощь. На его поверхности опять появилось лицо Снегга. Дамблдор увидел его и поднял глаза на Гарри.

— Никаких обвинений не было предъявлено и профессору Снеггу, — сказал он.

Гарри посмотрел в ярко-голубые глаза Дамблдора и выпалил давно мучивший его вопрос:

— А почему вы думаете, что он и правда перестал поддерживать Волан-де-Морта?

Дамблдор несколько секунд смотрел Гарри прямо в глаза и затем спокойно ответил:

— А это, Гарри, касается только нас двоих: профессора Снегга и меня.

Гарри понял, что разговор окончен. Дамблдор не рассердился, но что-то в его голосе подсказало: пора уходить. Он поднялся, Дамблдор тоже.

—Гарри, пожалуйста, — сказал директор, когда Гарри уже подошел к двери, — никому ни слова о родителях Невилла. Он один вправе рассказать о них, когда будет к этому готов.

—Хорошо, профессор, — ответил Гарри, взявшись за ручку двери.

— И еще, Гарри... Гарри обернулся.

Дамблдор стоял у Омута памяти. Серебристые отблески ходили по его лицу, и он казался совсем старым. Он молча смотрел на Гарри, потом сказал:

— Удачи тебе в третьем туре.

Глава 31 ТРЕТЬЕ ЗАДАНИЕ

— Дамблдор тоже считает, что Ты-Знаешь-Кто становится сильнее? — прошептал Рон.

Гарри поведал Рону и Гермионе обо всем, что видел в Омуте памяти, и еще о многом, услышанном от Дамблдора. И конечно же, поделился с Сириусом: из кабинета директора сразу бросился в совятник и отправил ему письмо. В тот вечер друзья опять засиделись в Общей гостиной допоздна. Говорили, говорили, пока голова не распухла. И Гарри понял профессора Дамблдора: иногда мозг так переполнен мыслями, что их необходимо куда-то выплеснуть.

Рон молча смотрел на огонь в камине. Его била мелкая дрожь, хотя вечер был теплый.

— Значит, он доверяет Снеггу? — спросил Рон. — Неужели правда доверяет? Но ведь он знает, что Снегг был Пожирателем смерти?

— Да, — кивнул Гарри.

Гермиона минут десять молчала. Она сидела, обхватив руками голову, не отводя глаз от колен. И ей, похоже, не помешал бы сейчас Омут памяти.

— Рита Скитер, — наконец сказала она.

—Как сейчас можно о ней думать! — не поверил ушам Рон.

—Я не о ней думаю, — ответила Гермиона, обращаясь к своим коленям. — А о ее словах... Помнишь, что она сказала мне в «Трех метлах»? «Я знаю о Людо Бэгмене такое, от чего у вас бы волосы на голове встали дыбом!» Наверное, именно этот суд она и имела в виду. Она была тогда в зале и знает, что он передавал какие-то сведения Пожирателям смерти. Да и Винки говорит: «Мистер Бэгмен плохой волшебник». Крауч, конечно, был в ярости, что Бэгмену удалось выйти сухим из воды, и он наверняка говорил об этом дома.

—Но ведь Бэгмен-то участвовал в этом по неведению, верно?

Гермиона пожала плечами.

—А Фадж считает, что на Крауча напала мадам Максим? — повернулся Рон к Гарри.

—Да, — ответил Гарри. — Но только потому, что Крауч исчез около кареты Шармбатона.

—Вот о ком мы никогда всерьез не думали, — медленно произнес Рон. — В ней наверняка есть великанская кровь, а она это скрывает...

— И правильно делает, — резко бросила Гермиона, подняв голову. — Вспомни, что было с Хагридом, когда Рита узнала тайну его матери. Вспомни Фаджа — он готов во всем обвинить мадам Максим только потому, что один из ее предков был великаном. И я бы говорила, что у меня просто широкая кость, лишь бы скрыть опасную правду!

С этими словами Гермиона взглянула на часы и ахнула:

— Мы сегодня совсем не тренировались! По плану у нас чары Помех. Завтра начнем прямо с них! Пошли, Гарри, тебе нужно выспаться.

Гарри и Рон медленно поднялись к себе в спальню.

Натягивая пижаму, Гарри скользнул взглядом по кровати Невилла, видевшего уже третий сон. Он сдержал слово и ничего не сказал друзьям о его родителях. Сняв очки, уютней улегся и попробовал себе представить, каково это — родители живы, но не узнают даже сына. Гарри часто жалели незнакомые люди, узнав, что он сирота, но Невилл, конечно, заслуживает большей жалости. Лежа в темноте, слыша похрапывание Невилла, Гарри вдруг почувствовал такую ненависть к мучителям мистера и миссис Долгопупс... Вспомнил крики одобрения, когда дементоры волокли из зала сына Крауча и других заговорщиков... Сейчас он понимал зрителей... Вдруг вспомнилось смертельно-бледное лицо молящего о пощаде юноши — и Гарри содрогнулся: юноша спустя год умер...

«И все это Волан-де-Морт, — думал Гарри, лежа с открытыми глазами. — Все дело в нем. Это он разрушал семьи, губил жизни...»

* * *

Предполагалось, что Рон с Гермионой готовятся к экзаменам, которые окончатся в первый день третьего тура состязаний. Но у них почти все время уходило на Гарри — ему, по их мнению, предстояло куда более важное дело.

— О нас не волнуйся, — отрезала Гермиона, когда Гарри напомнил про экзамены: он ведь мог бы и один тренироваться. — По крайней мере, по защите высший балл нам обеспечен. Мы с тобой столько разных заклятий выучили!

— И вообще это отличная тренировка для будущих мракоборцев! Надеюсь, мы все ими станем. — Голос Рона звенел энтузиазмом. В приливе чувств он наложи чары Помех на влетевшую в класс осу, которая тут же замерла в воздухе.

Наступил июнь, и все в замке опять заволновались, не могли дождаться последнего тура соревнований. Гарри каждую свободную минуту практиковался в разных заклятиях. Перед третьим заданием он чувствовал себя гораздо увереннее. Конечно, оно будет и сложным, и опасным, но Грюм прав: ему уже приходилось обводить вокруг пальца чудовищ и преодолевать заколдованные барьеры. А в этот раз он знает, что его ждет, и, конечно, сможет подготовиться к предстоящему испытанию.

Профессору МакГонагалл в конце концов надоело натыкаться на Гарри с Гермионой во всех углах и закоулках замка, и она позволила им в обеденный перерыв заниматься в кабинете трансфигурации. Гарри быстро овладел чарами Помех, научился замедлять действия врага, мог даже ненадолго остановить его. Неплохо получалось и Взрывное заклятие, — оно легко убирало с пути все крупные твердые препятствия. В библиотеке Гермиона отыскала еще одно полезное заклинание, Компасное, которое ставило волшебную палочку строго на север — с такой палочкой в лабиринте не заблудишься. Правда, пока еще не давались чары Щита, возводящие вокруг волшебника невидимую защиту, успешно отражавшую мелкие заклятия: Гермионе удалось пробить щит Гарри с помощью Ножного заклятия, и он минут десять ковылял на ватных ногах, пока Гермиона искала в толстенной книге противозаклятие.

—У тебя все прекрасно получится, — ободрила она Гарри, вычеркивая из списка выученные заклятия. — Кое-что из всего этого наверняка пригодится.

—Идите скорее сюда! — Рон стоял у окна и глядел вниз. — Интересно, что там делает Малфой?

Гарри с Гермионой подошли. Малфой стоял под деревом, его верные дружки Крэбб и Гойл несли рядом караул и во весь рот ухмылялись. Малфой, приблизив к губам неплотно сжатый кулак, говорил в него что-то.

— Очень похоже на разговор по рации, — произнес заинтересованно Гарри.

- Это невозможно, - отрезала Гермиона. - Я вам уже говорила: в Хогвартсе эти штуки не действуют. Иди сюда Гарри, - вернулась она на середину комнаты, - давай еще раз попробуем чары Щита.

Теперь Сириус присылал сову каждый день. Он, как и Гермиона, был озабочен одним — сделать все, чтобы Гарри благополучно справился с последним заданием, остальное отошло для него на задний план. В каждом письме он напоминал крестнику: что бы ни происходило за стенами Хогвартса, никакой самодеятельности, все равно он ни на что повлиять не сможет.

Если Волан-де-Морт действительно набирает силу, — писал Сириус, — главная моя забота — обеспечить твою безопасность. Но пока ты под защитой Дамблдора, тебе ничего не грозит, и все-таки старайся избегать малейшей опасности. Думай над тем, как преодолеть лабиринт, все остальное после.

Чем ближе двадцать четвертое июня, тем сильней Гарри нервничал, но все же не так, как перед первым и вторым турами. Во-первых, сомнений нет: на этот раз он очень хорошо подготовлен. И, во-вторых, это финальный бросок: проиграй он или выиграй, Турнир закончится, и все треволнения останутся позади.

* * *

В день Турнира во время завтрака за гриффиндорским столом было особенно шумно. Совиная почта принесла Гарри открытку от Сириуса с пожеланием удачи — всего только кусок пергамента с отпечатком грязной собачьей лапы, но у Гарри все равно потеплело на сердце. Как обычно, прилетела сипуха, принесла Гермионе свежий номер «Ежедневного пророка». Она развернула газету и поперхнулась, забрызгав всю первую страницу тыквенным соком.

— Что такое? — хором спросили ее Гарри с Роном.

— Ничего, — торопливо ответила Гермиона, пытаясь спрятать газету, но Рон успел выхватить ее.

Он увидел крупный заголовок на первой странице и возмущенно воскликнул:

—Старая корова! Именно сегодня!

—Что там? — спросил Гарри. — Снова Рита Скитер?

— Нет, — ответил Рон и, так же как Гермиона, попытался куда-нибудь деть газету.

—Опять обо мне? — спросил Гарри.

—Да нет, — дрогнувшим голосом возразил Рон.

Не успел Гарри выдернуть газету у него из рук, Драко Малфой уже кричал из-за стола слизеринцев:

— Эй, Поттер! Поттер! Как твоя голова? Как себя чувствуешь? Надеюсь, ты нас не покусаешь?

У Малфоя в руках была та же газета. Слизеринцы рассмеялись и, как один, повернулись в сторону Гарри — интересно, что он сейчас сделает.

— Дай-ка взгляну, — сказал Гарри Рону.

Рон неохотно повиновался. Гарри развернул газету и увидел фото под огромной шапкой:

ГАРРИ ПОТТЕР «НЕЗДОРОВ И ОПАСЕН»

Мальчик, сокрушивший Того-Кого-Нельзя-Называтъ, сейчас нездоров и, возможно, опасен, — сообщает наш специальный корреспондент Рита Скитер. — Недавно стали известны тревожные факты, касающиеся странного поведения Гарри Поттера. Эти факты вызывают серьезные опасения: сможет ли он дальше участвовать в столь трудном соревновании, как Турнир Трех Волшебников, и даже вообще учиться в школе «Хогвартс».

Эксклюзивная информация, полученная «Ежедневным Пророком», подтверждает, что Поттер постоянно теряет сознание на уроках и часто жалуется на боль в шраме (отметина на лбу — последствие проклятия, которым Сами-Знаете-Кто пытался его убить). В понедельник наш специальный корреспондент стал свидетелем того, как Поттер с криком выбежал из кабинета предсказаний: у него так болел шрам, что он больше не мог сидеть на уроке.

Ведущие специалисты больницы магических болезней и травм Святого Мунго полагают, что мозг Поттера, возможно, пострадал во время нападения Сами-Знаете-Кого и что многократные жалобы на боль в шраме — проявление застарелой психической нестабильности.

— Возможно даже, что он притворяется, — заявил один из специалистов. — Известно, что это один из многих способов привлечь к себе внимание окружающих».

«Ежедневному Пророку» удалось выяснить некоторые тревожные обстоятельства, касающиеся Гарри Поттера, которые директор Хогвартса Альбус Дамблдор утаил от магической общественности.

— Поттер — змееязычный волшебник, — сообщил нам Драко Малфой, четверокурсник из Хогвартса. — Пару лет назад в замке был совершен ряд нападений на учащихся. Многие подозревали в них Поттера: в Дуэльном клубе на глазах у всех он в приступе ярости приказал змее напасть на своего однокашника. Но тогда все это замяли. Кроме того, у Поттера в друзьях оборотни и великаны. Похоже, стремление к власти может толкнуть его на что угодно.

Змееязычие, т. е. способность разговаривать со змеями, давно считается одним из видов Темных Искусств. Не зря самый известный змееязычный маг современности — Тот-Кого-Нельзя-Называть. Член Лиги Защиты от Темных Искусств, пожелавший остаться неназванным, заявил, что, по его мнению, необходимо возбудить расследование в отношении всех змееязычных волшебников.

—Лично я, — сказал он, — испытываю большое недоверие к каждому, кто умеет разговаривать со змеями, поскольку этих тварей часто используют в самых зловещих видах черной магии и они традиционно ассоциируются со злом в чистом виде.

И конечно, все, кто водит дружбу с такими носителями зла, как оборотни и великаны, не могут не обладать склонностью к насилию.

Альбусу Дамблдору следует серьезно подумать, допускать ли такого ученика к участию в Турнире Трех Волшебников. Существует опасность, что Поттер, обуреваемый безрассудным стремлением выиграть, захочет прибегнуть к черной магии, ведь сегодня вечером заключительное состязание Турнира.

— Очередная глупость в мой адрес, — заметил Гарри, небрежно сворачивая газету.

За столом слизеринцев Малфой, Крэбб и Гойл веселились вовсю: крутили пальцами у виска, корчили дебильные рожи и высовывали языки, шевеля ими на манер змей.

—Но как она узнала, что у тебя на предсказаниях заболел шрам? удивился Рон. — В замке ее, конечно, не было. И она не могла ничего слышать...

—Окно-то было открыто, — ответил Гарри. — Я открыл его сам, чтобы вдохнуть воздуха.

—Но мы были на самом верху Северной башни! — воскликнула Гермиона. — Стоя на земле, ничего не услышишь!

—Но это же ты исследовала магические способы подслушивания! — напомнил Гарри. — Вот и объясни нам, как она умудрилась подслушать!

— Да, исследовала, — сказала Гермиона. — Ноя... мне... Внезапно лицо ее приняло странное, отсутствующее

выражение. Она медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы.

—Что с тобой? — забеспокоился Рон.

—Ничего, — прошептала Гермиона. Она опять взлохматила пальцами свою гриву, потом медленно поднесла руку ко рту, как будто говорила в невидимую рацию. Гарри с Роном, ничего не понимая, уставились друг на друга.

—У меня идея, — произнесла Гермиона, глядя в пространство. — Кажется, я знаю... потому что так никто бы не увидел... даже Грюм... и она смогла бы забраться на подоконник... но у нее ведь нет разрешения... точно, нет разрешения... Похоже, она у меня в руках! На секунду слетаю в библиотеку — хочу окончательно убедиться!

С этими словами Гермиона схватила сумку и выбежала из Большого зала.

— Эй! — крикнул Рон вслед. — У нас через десять минут экзамен по истории магии! Ну, дела, — протянул он, оборачиваясь к Гарри. — Эта Скитер сидит у нее в печенках, она даже про экзамен забыла. Что ты будешь делать на экзамене у Биннса — читать?

Гарри, как все участники Турнира, был освобожден от экзаменов. Просто сидел на задней парте и выискивал в книгах все новые заклинания, которые могли бы ему помочь.

—Да, наверное, — ответил Гарри. Но в этот миг к ним подошла профессор МакГонагалл.

—Поттер, все участники Турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу.

—Но ведь соревнование начнется вечером! — воскликнул Гарри, испугавшись, что перепутал время, и уронил на мантию кусочек яичницы.

—Конечно, Поттер. В комнате собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня сможешь провести со своими весь день.

С этими словами она отошла от стола. А Гарри смотрел ей вслед, разинув рот.

— Она и правда думает, что Дурели сюда приедут? — ошарашенно спросил он Рона.

— Не знаю, — пожал тот плечами. — Ладно, мне пора, я опаздываю к Биннсу. Увидимся!

Зал быстро пустел. Гарри видел, как Флер Делакур поднялась из-за стола когтевранцев и, догнав Седрика, прошла в соседнюю комнату. Сразу за ними медленно, чуть сутулясь, двинулся Крам. Гарри не торопился закончить завтрак. Ему не хотелось туда идти — у него не было семьи, во всяком случае такой, что приехала бы поддержать его в трудную минуту. Самое лучшее — удалиться в библиотеку и порыться еще в книгах — лишнее заклинание не помешает. Он уже было поднялся из-за стола, как дверь комнаты приоткрылась, оттуда высунулась голова Седрика.

— Гарри, иди скорее! — крикнул он. — Твои тебя заждались!

Гарри был совсем сбит с толку: не могут же Дурсли взять и приехать сюда! Пересек Большой зал и толкнул дверь в комнату.

Седрик с родителями стояли прямо за дверью. Крам в дальнем углу быстро разговаривал по-болгарски с матерью и. отцом. Оба были черноволосы, а крючковатый нос Крам явно унаследовал от отца. В другом углу щебетала по-французски Флер со своей матерью. Ее младшая сестренка Габриэль стояла рядом, держась за мамину руку. Увидев Гарри, она замахала ему рукой, он тоже махнул ей. И тут увидел у камина сияющих миссис Уизли и Билла. Обрадованный Гарри чуть не бегом бросился к ним.

— Это наш сюрприз! — взволнованно воскликнула миссис Уизли, нагнулась и поцеловала его. — Мы приехали болеть за тебя, Гарри!

— Ты как, готов? — спросил Билл, улыбаясь и тряся его руку. — Чарли тоже хотел приехать, но не смог отпроситься с работы. Он нам рассказывал, как ты потрясающе справился с хвосторогой!

Гарри заметил, что Флер Делакур с большим интересом поглядывает на Билла из-за плеча мамы. Она явно не возражала ни против длинных волос, ни против серег с клыками.

—Как здорово, что вы приехали! — Гарри благодарно взглянул на миссис Уизли. — А я уж было подумал... неужели Дурсли...

—М-м, — поджала губы миссис Уизли. Она никогда не критиковала Дурслей в присутствии Гарри, но всякий раз, когда упоминалось их имя, в глазах у нее загорался недобрый огонь.

—Потрясающе снова вернуться в школу! — огляделся кругом Билл. Виолетта, приятельница Полной Дамы, подмигнула ему из своей рамы. — Я не был тут целых пять лет. А что, портрет чокнутого рыцаря все еще здесь? Сэра Кэдогана?

—Здесь, — ответил Гарри. Он с этим чудаком познакомился в прошлом году.

— А Полная Дама?

—Ее еще я помню, — сказала миссис Уизли. — Один раз она так меня отчитала! Я вернулась в спальню в четыре часа утра...

—Где же ты была всю ночь? — Билл изумленно посмотрел на мать.

Миссис Уизли улыбнулась.

—Мы с твоим отцом гуляли, — ответила она. — А ему досталось от Аполлиона Прингла, тогдашнего завхоза... у отца до сих пор заметны следы...

—Можешь повести нас на экскурсию по замку, Гарри? — спросил Билл.

— С удовольствием.

И все трое двинулись к двери в Большой зал. Поравнявшись с семейством Диггори, Гарри поймал неприязненный взгляд отца Седрика Амоса.

—А-а, вот и ты! — воскликнул он, окинув Гарри взглядом с ног до головы. — Бьюсь об заклад, ты уже не так уверен в себе. Седрик догнал тебя по очкам!

—Что? — недоуменно спросил Гарри.

—Не обращай на него внимания, — шепнул ему Седрик, нахмурившись. — Он вне себя после той статьи Риты Скитер о Турнире Трех Волшебников... помнишь, где она написала, что ты — единственный чемпион Хогвартса...

—И он даже не удосужился опровергнуть ее слова! — громко воскликнул Амос Диггори, чтобы и миссис Уизли с Биллом, уже в дверях, могли услышать его. — Но ты покажешь ему, Сед. Ты ведь однажды уже победил его.

—Рита Скитер спит и видит, как бы устроить новый скандал, — рассердилась миссис Уизли.— Ты, Амос, работаешь в Министерстве и мог бы давно ее раскусить!

Мистер Диггори, судя по виду, собрался разразиться гневной тирадой, но жена положила на его руку ладонь, и он, пожав плечами, отвернулся.

Гарри прекрасно провел утро с Биллом и миссис Уизли. Они обошли всю территорию замка, Гарри показал им карету Шармбатона и корабль Дурмстранга. Миссис Уизли очень заинтересовалась Гремучей ивой, посаженной уже после нее. И потом долго вспоминала лесничего Огга, который был перед Хагридом.

— Как Перси? — спросил Гарри, когда они обходили теплицы.

— Не очень, — ответил Билл.

— У него неприятности, — добавила миссис Уизли, понизив голос и оглянувшись. — В Министерстве хотят замолчать исчезновение мистера Крауча. Перси вызывали на допрос, спрашивали про инструкции, которые он получал от мистера Крауча. Похоже, все думают, что эти инструкции писал не Крауч. Перси ужасно переживает. Ему не дали разрешения заменить сегодня вечером его начальника. Вместо него пятым судьей будет Корнелиус Фадж.

К обеду возвратились в замок.

—Мам! Билл! — удивленно воскликнул Рон, увидев их за гриффиндорским столом. — Что вы здесь делаете?

—Приехали болеть за Гарри на последнем состязании! — объяснила, улыбаясь, миссис Уизли. — Должна сказать, так приятно изредка не готовить обед. Как твой последний экзамен?

—А-а... Порядок! — ответил Рон. — Не мог вспомнить имена всех вождей восставших гоблинов, пришлось кое-какие придумать. (Миссис Уизли мгновенно посуровела.) Все нормально, — успокоил ее Рон, положив на тарелку солидную порцию корнуэлльского пирога с мясом. — У них у всех были имена типа Бодрод Бородатый, Гырг Грязный, так что ничего страшного.

Скоро к ним присоединились Фред, Джордж и Джинни, и Гарри показалось, что он опять вернулся в «Нору». Он и думать забыл о Турнире, лишь появление Гермионы в середине обеда вернуло его к действительности, и он вспомнил о ее утреннем озарении. Интересно, что она выяснила о Рите Скитер?

— Ну, рассказывай...

Гермиона покачала головой и выразительно глянула в сторону миссис Уизли.

—Здравствуй, Гермиона, — натянуто произнесла миссис Уизли.

—Здравствуйте, — улыбка сползла с лица Гермионы при виде сурового лица миссис Уизли.

Гарри перевел взгляд с одной на другую и сказал:

—Миссис Уизли, вы, конечно же, не поверили той ерунде, которую Рита Скитер настрочила для «Пророка»? Вы-то ведь знаете, что не влюблялся я в Гермиону!

—А-а! — протянула миссис Уизли. — Конечно же, не поверила.

Но ее обращение с Гермионой стало гораздо сердечнее.

Гарри, Билл и миссис Уизли весь день гуляли вокруг замка и вернулись в Большой зал только к вечернему пиршеству. За столом для преподавателей сидели уже и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, весел и оживлен, Фадж, напротив, мрачен и неразговорчив. Сидевшая рядом мадам Максим смотрела только в тарелку, и Гарри показалось, что глаза у нее красные. Хагрид то и дело поглядывал в ее сторону.

Несмотря на обилие праздничных блюд, Гарри почти ничего не ел: его уже била нервная дрожь. Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола и весь зал притих.

— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье, последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.

Гарри встал, все гриффиндорцы зааплодировали. Уизли и Гермиона пожелали ему удачи, и он вместе с Седриком, Флер и Крамом вышел из Большого зала.

—Как ты, Гарри? — спросил Бэгмен, спускаясь по каменным ступеням главного крыльца. — Уверенно себя чувствуешь?

—Все в порядке, — ответил Гарри. И не солгал: конечно, он нервничал, но, повторив в уме все заклинания и чары, которые знал наизусть, нутром ощутил, что уверенности еще прибавилось.

Скоро подошли к стадиону. Поле для квиддича изменилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Прямо перед ними в изгороди чернеет проем — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходит в черноту, от которой у Гарри забегали мурашки по коже.

Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды.

— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?

Чемпионы кивнули.

— Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четверым патрульным.

— Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид, и патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнес:

— Сонорус!

И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону:

— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер, оба — школа «Хогвартс», у каждого восемьдесят пять очков!

Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо.

— На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов. — И на третьем месте — мисс Флер Делакур, академия «Шармбатон»!

Гарри разглядел на трибуне миссис Уизли, Билла, Рона и Гермиону. Они вежливо аплодировали Флер. Он махнул им рукой, они увидели и тоже обрадованно замахали.

— Итак, Гарри и Седрик, начнете по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три... два... один...

Он резко свистнул, и Гарри с Седриком устремились внутрь лабиринта.

Высоченная живая изгородь бросала на дорожку черную тень. То ли изгородь была чересчур густой, то ли была заколдована, но звуки стадиона тут же стихли, едва они вступили во тьму лабиринта. Гарри даже показалось на миг, что он под водой. Он вытащил палочку, приказал: «Люмос!» — и услышал, как Седрик произнес позади то же самое.

Прошли вместе метров двадцать и оказались у развилки. Глянули друг на друга.

— Пока, — сказал Гарри, свернув влево. Седрик пошел направо.

Бэгмен снова дунул в свисток. Значит, в лабиринт вошел Крам. Надо спешить. Выбранная им дорожка казалась совершенно пустынной. Он повернул вправо и прибавил шагу, подняв палочку над головой, чтобы свет от нее падал как можно дальше. Впереди было по-прежнему пусто.

Вдалеке снова прозвучал свисток Бэгмена: значит, все чемпионы внутри лабиринта.

Гарри то и дело оглядывался. К нему опять вернулось привычное ощущение, что за ним следят чьи-то глаза. Небо с каждой минутой становилось чернее, тени сгущались и в лабиринте.

Дорожка привела к очередной развилке.

— Направление, — прошептал он палочке, держа ее на ладони.

Палочка сделала один оборот и замерла, указывая направо, в густую изгородь. Значит, север там, а центр лабиринта, как известно, — на северо-западе. Самое лучшее — свернуть влево и при первой возможности взять правее.

Впереди по-прежнему никого. Гарри свернул направо, и там пусто, никаких препятствий. Гарри стал нервничать — все еще ни одной опасности, Тут что-то не то! Лабиринт как будто заманивал в ловушку, усыпляя внимание. За спиной что-то прошуршало. Гарри выставил вперед палочку и обернулся, готовый отразить нападение. В луче света возник Седрик, выскочивший откуда-то справа. Его всего трясло, рукав мантии дымился.

— Это соплохвосты Хагрида! — прошептал он. — Гигантские! Я еле от них отбился!

Седрик кивнул и исчез за очередным поворотом. Гарри чуть не бегом устремился вперед — от соплохвостов лучше держаться подальше! На следующей развилке свернул за угол и увидел...

Навстречу ему скользит дементор. Высотой больше трех метров, лицо спрятано под капюшоном, гниющие чешуйчатые руки выставлены вперед. Дементор явно чувствует его присутствие и движется прямо на него. Гарри услыхал его хриплое дыхание, на лице проступил холодный пот, но он знал, что делать...

Сосредоточился на самой счастливой мысли — лабиринт с его ужасами позади и они с Роном и Гермионой празднуют окончание Турнира. Гарри поднял палочку и воскликнул:

— Экспекто патронум!

Из дула палочки вырвался серебряный олень и поскакал навстречу дементору который при виде оленя сделал шаг назад и запутался в полах плаща. Гарри еще никогда не видел, чтобы дементору помешал плащ.

— Подожди! — крикнул он вдогонку патронусу. — Это же боггарт! Риддикулус!

Боггарт с громким треском взорвался и растаял в облачке дыма. Серебряный олень, к сожалению, тоже исчез от такой бы компании Гарри не отказался... Но делать нечего, надо спешить. Гарри прислушался и, беззвучно ступая, двинулся вперед, держа палочку над головой.

Налево... направо... снова налево... два раза уперся в тупик. Опять применил заклинание Компаса. Палочка показала, что он слишком уклонился к востоку. Вернулся к развилке, свернул направо и увидел перед собой странный золотистый туман. Гарри осторожно подошел и осветил его. Похоже на какие-то чары. Интересно, нельзя ли его взорвать?

— Редукто! — воскликнул он.

Заклинание пронзило туман насквозь, не причинив ему никакого вреда. Как же он забыл: заклятие предназначено для твердых тел! Что будет, если просто взять и пройти сквозь этот туман? Но стоит ли рисковать? Может, лучше вернуться и пойти в обход?

Колебания прервал раздавшийся неподалеку вопль.

— Флер! — крикнул Гарри.

Опять тишина. Он огляделся по сторонам. Что с ней? Вопль явно донесся откуда-то спереди. Гарри глубже вдохнул и ринулся в золотистую дымку.

Мир тут же перевернулся вверх ногами. Гарри висел на земле вниз головой, волосы дыбом, очки висят на дужках, того и гляди упадут в бездонное небо. Он тут же схватил их, прижал к носу и, преисполненный ужаса, замер. Ноги его как будто приклеились к траве, ставшей зеленым потолком. А внизу тонуло в бесконечности усыпанное звездами небо. Оторви он от травы ногу и сделай шаг, он навсегда распростится с землей.

«Думай, — приказал он себе, чувствуя, как кровь приливает к лицу, — думай!»

Но он не знал ни единого заклинания, которое могло вернуть на место небо и землю. Решится ли он шагнуть?

Он слышал, как стучит в висках кровь. Выбор прост: или двинуться вперед вверх ногами, или бросить в небо сноп красных искр, подождать помощи и выбыть из Турнира.

Он закрыл глаза, чтобы не видеть бездонной отвесной пустоты и осторожно оторвал правую ногу от зеленого потолка.

Мир тут же вернулся на привычное место. Гарри рухнул на колени, почувствовав упоительно твердую, сырую от росы землю. От пережитого потрясения все его тело на миг превратилось в студень. Он несколько раз глубоко вдохнул, успокоился, поднялся на ноги и, выйдя из золотистой дымки, оглянулся: дымка невинно мерцала в лунном свете.

У развилки Гарри остановился посмотреть, не видно ли каких-нибудь следов Флер. Он был уверен, что слышал ее крик. С чем она столкнулась? Что с ней? Сигнала бедствия не было, но это еще ничего не значит. Может, все обошлось, и она движется дальше. Не исключено, однако, что она в беде, и даже палочку поднять не в состоянии. Гарри свернул вправо, беспокоясь все сильнее. И в то же время глубоко в подсознании мелькнула мысль: одним участником меньше...

Судя по крику, Флер, наверняка, выбыла из игры. Кубок где-то рядом, он почти до него дошел. А что, если он и правда победит? На мгновение Гарри опять увидел себя с Кубком в руках перед всей школой, — первый раз с той минуты, как услыхал свое имя среди чемпионов...

Минут десять не было ничего, кроме тупиков. Дважды свернул не туда в одном и том же месте. Наконец-то незнакомая дорожка, Гарри бросился бежать. Пламя на конце палочки колебалось. И тень его, меняя очертания, прыгала поживой изгороди. Еще поворот, и он... очутился нос к носу с соплохвостом.

Седрик не преувеличил: соплохвост был гигантский и напоминал трехметрового скорпиона. Огромное изогнутое жало покоилось на спине, нацелив сопло прямо на Гарри, толстый панцирь тускло поблескивал в свете волшебной палочки.

— Окаменей!

Заклинание отлетело рикошетом от бронированного гада — Гарри едва успел нагнуться. Соплохвост выстрелил в ответ огнем и полетел навстречу обидчику. Запахло палеными волосами.

— Замри! — крикнул Гарри. И это заклинание срикошетило.

Гарри поспешно отступил, потерял равновесие и упал.

— Замри!

Сплохвост в нескольких дюймах от него замер. Заклинание попало в мягкое, не защищенное броней брюхо. Тяжело дыша, Гарри оттолкнул неподвижное чудище и со всех ног бросился бежать: чары Помех действуют недолго, минут через пять соплохвост опять станет опасен.

Он свернул влево и уперся в тупик, свернул направо — еще тупик Гарри остановился, перевел дух и приказал палочке определить стороны света. Затем вернулся к развилке, взял направление на северо-запад и бросился было вперед. Но ноги вдруг приросли к земле — такое он услыхал за изгородью.

— Что ты делаешь? — кричал Седрик. — Ты что, гад, делаешь?

И следом голос Крама:

— Круцио!

В тот же миг уши его пронзил отчаянный вопль Седрика. Потрясенный Гарри рванул вперед, только бы не ошибиться поворотом! Никаких поворотов впереди не было. Осталось одно — Взрывное заклятие. Заклятие подействовало, правда, не очень сильно, в изгороди образовалась неглубокая дыра, Гарри сунул в нее ногу, навалился всем телом, колючее сплетение ежевики затрещало, ветви сломались, и открылось отверстие. Гарри пролез в него, порвав мантию, глянул направо: на земле извивался от боли Седрик, над ним стоял Крам.

Услыхав треск, Крам повернул голову и сорвался с места, но Гарри успел нацелить палочку.

— Окаменей! — крикнул он.

Заклинание поразило Крама в спину, он на мгновение замер и рухнул ничком в траву. Гарри бросился к Седрику. Он уже перестал извиваться и теперь лежал, тяжело дыша и спрятав лицо в ладони.

— Все в порядке? — Гарри схватил руку Седрика.

— Да, — выдохнул Седрик. — Не могу поверить... он подкрался сзади... я услыхал, обернулся... а он уже и палочку на меня направил...

Он поднялся на ноги. Его трясло.

— Просто не верится... мне казалось, он ничего... — Гарри глядел на распростертого соперника.

—Мне тоже.

—Ты слышал, как кричала Флер? — спросил Гарри.

— Слышал, — ответил Седрик. — Ты думаешь, Крам мог и ее...

—Не знаю, — медленно произнес Гарри.

—Ну что, оставим его здесь?

—Нет, — возразил Гарри. — Наверное, лучше всего послать сноп искр. Патрульные подойдут и заберут его. Тут его соплохвост сожрет.

—И поделом, — сказал Седрик, но все же поднял палочку и пустил в небо сноп красных искр. Искры рассыпались облачком и зависли над тем местом, где лежал Крам.

Несколько секунд Гарри с Седриком стояли в темноте, оглядываясь по сторонам.

— Ладно, — сказал Седрик. — Идем дальше...

— Что? — спросил Гарри. — А... да... конечно-Странный это был миг. Только что Крам сплотил их.

И вот опять соперники. Оба молча устремились вперед по темной дорожке, на развилке Гарри свернул влево, Седрик направо. Скоро шаги Седрика стихли.

Гарри шел, время от времени сверяясь с палочкой-компасом. Теперь он состязается только с Седриком, и ему вдруг, как никогда, захотелось одержать победу. Но в голове копошилась одна мысль. Как мог Крам решиться применить против человека Непростительное заклятие? Грюм сказал на уроке, что за это отправляют в Азкабан до конца жизни. Вряд ли Крам такой ценой хотел выиграть Кубок... Гарри прибавил шагу.

Теперь тупики попадались все чаще. В лабиринте стало темно, хоть глаз выколи, значит, скоро центр, конец состязания. На длинном, прямом отрезке пути опять почудилось шевеление, и свет палочки озарило существо, которое он знал только по картинке в «Чудовищной книге о чудовищах».

Это был сфинкс с телом огромного льва, головой женщины, тяжелыми когтистыми лапами и длинным желтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. Когда Гарри приблизился к женщине-львице, она оборотила к нему могучую голову и уставилась большими миндалевидными глазами. Гарри нерешительно поднял палочку. Но львица с женским лицом не присела в прыжке, а просто ходила туда-сюда поперек дорожки, загораживая проход.

—Ты близок к цели, — произнесла она низким, хрипловатым голосом. — Кратчайший путь лежит именно здесь.

—Может... может, тогда вы меня пропустите? — спросил Гарри, догадываясь, каков будет ответ.

—Нет, конечно, — ответила она, не останавливаясь. — Отгадай мою загадку, тогда пропущу. Отгадаешь с первой попытки — путь открыт. Не отгадаешь — нападу. Ничего не ответишь — пойдешь назад, восвояси.

У Гарри засосало под ложечкой: разгадывать загадки — конек Гермионы. Он прикинул, велик ли риск. Ну не сможет он разгадать загадку, не беда, — промолчит и все. Сфинкс его отпустит, и он поищет другой путь к Кубку.

— Ладно, — сказал он. — Слушаю вашу загадку. Женщина-львица уселась посреди дорожки и произнесла такой стих:

Мой первый слог проворней всех слывет по праву —

Он очень быстр на руку, ногу и расправу;

Второй мой слог есть плод окружности решений —

Ее с диаметром законных отношений.

Мой третий слог — абстрактно названный мужчина —

Ни цвета кожи, ни фамилии, ни чина.

Сложив их вместе, существо ты образуешь,

Какое ты скорей умрешь, чем поцелуешь.

— А можно... можно еще раз, только чуть-чуть помедленнее? — вежливо попросил он.

Сфинкс моргнула, загадочно улыбнулась и повторила загадку.

— Значит, из подсказок получится чудище, которое я лучше умру, чем поцелую?— спросил Гарри.

Сфинкс благосклонно улыбнулся. Гарри решил, что это утвердительный ответ, и принялся лихорадочно думать. Существует множество тварей, которых он, хоть убей, не поцеловал бы. Например, соплохвост. Но загадка сфинкса явно о ком-то другом. Пожалуй, начать надо с подсказок. Какой там первый слог, быстрый? Быстрый, скорый... Ну ладно, потом еще можно подумать.

— Э-э... не могли бы вы повторить следующую строчку? Она повторила.

— Окружности решений... — повторил Гарри. — Ее с диаметром законных отношений... ерунда какая-то. А можно мне еще последнюю подсказку?

Сфинкс повторила.

— Абстрактно названный мужчина... — пробормотал Гарри. — Мужчина, мужчина, он... Ага! Это «он»!

Сфинкс улыбнулась ему.

— Так, значит, первый слог быстр, то есть скор... так-так.. Скор... он... Скор... он, — повторял Гарри, меряя шагами дорожку. — Существо, которое я не хотел бы поцеловать... Скорпион!

Сфинкс расплылась в улыбке, поднялась на ноги и посторонилась.

— Спасибо! — воскликнул Гарри, потрясенный собственной сообразительностью, и рванул вперед.

Он наверняка у цели, наверняка... палочка сказала, он на верном пути... Если больше ничего страшного не случится, он выиграл....

Снова развилка.

— Направление, — прошептал он, палочка, сделав круг, указала направо. Гарри бросился по правой дорожке, в конце которой скоро забрезжил неяркий свет.

И Гарри увидел: метрах в трехстах от него на невысокой тумбе сияет вожделенный Кубок. Гарри прибавил ходу, но тут из-за кустов слева, опережая его, на дорожку выскочил Седрик.

Седрик будет у Кубка первый! Он несется изо всех сил. Ноги у него длинные, рост выше. Гарри никогда его не догнать. Но что это? Возвышаясь над кромкой изгороди, по дорожке, пересекающейся с той, по которой бегут они, что-то огромное стремительно движется в их сторону. Еще мгновение и Седрик столкнется с чудовищем!

— Седрик! — заорал Гарри. — Слева!

Седрик вовремя оглянулся — он еще успеет перед самым носом чудовища миновать поворот и избежать столкновения! Но как будто ему кто ножку подставил, Седрик споткнулся и на полной скорости рухнул на землю. Палочка вылетела из руки. И тут же из-за угла вышел огромный паук и двинулся к Седрику.

— Окаменей! — крикнул Гарри.

Заклинание ударило в огромное волосатое тело, но он с таким же успехом мог бы попасть в него камнем. Паук слегка покачнулся, забыл про Седрика и устремился к Гарри.

— Окаменей! Замри!

Бесполезно. Паук был то ли слишком велик, то ли его волшебный заряд был слишком силен, но заклинания только раздразнили его. На какой-то миг Гарри, похолодев, увидел над собой восемь сверкающих черных глазок, щелкнули острые как бритва челюсти. И паук, схватив его передними лапами, поднял вверх. Гарри отчаянно брыкался, нога коснулась челюсти, и ее пронзила нестерпимая боль. «Окаменей!» — теперь уже крикнул Седрик, но и его заклинание оказалось бессильно. Паук вновь раскрыл челюсти, Гарри последним усилием поднял палочку.

— Экспеллиармус! — воскликнул он.

Сработало — паук выпустил Гарри, и он с высоты трех метров спикировал на покалеченную ногу. Не мешкая, направил палочку пауку в брюхо, точно так же, как соплохвосту минут десять назад.

— Окаменей! — раздались сразу два голоса: Седрик уже вооружился своей палочкой.

И два заклинания сокрушили мощь паука — он повалился набок, расплющив изгородь, ворох мохнатых лап перегородил дорожку.

— Гарри! Ты в порядке? Он не раздавил тебя? — услыхал Гарри.

— Нет, — крикнул в ответ Гарри, тяжело дыша.

Нога у него кровоточила, разорванная мантия испачкана густой липкой слизью, наверное, из челюстей паука. Гарри хотел подняться, но ступить на дрожащую, всю в крови, ногу было выше всяческих сил. Все же он заставил себя встать и, переведя дыхание, ухватился за изгородь.

Кубок Трех Волшебников поблескивал в двух шагах за спиной у Седрика.

— Бери Кубок, — тяжело выдохнул Гарри. — Скорее бери. Ты рядом.

Но Седрик не двигался. Он просто стоял и смотрел на Гарри, потом обернулся и взглянул на Кубок. Гарри видел, как ему хочется шагнуть вперед, взять в руки главный приз Турнира. Но Седрик снова повернулся к Гарри и, собравшись с духом, отчеканил:

— Нет, иди ты бери. Ты выиграл. Сегодня ты дважды спас мне жизнь.

— Это к Турниру не относится, — ответил Гарри. В душе у него бушевали противоречивые чувства: нога болела, все кости ныли после борьбы с пауком. Седрик снова опередил его, так же как опередил, пригласив Чжоу на бал, но он гнул свое. — Говорю тебе, я не буду играть в догонялки на вывихнутой ноге. Побеждает тот, кто первый коснется Кубка. И это будешь ты.

Седрик сделал несколько шагов в сторону оглушенного паука, увеличивая расстояние между собой и Кубком, и покачал головой:

— Ни за что!

— Перестань играть в благородство. Не тяни время, бери Кубок. Надо как-то выбираться отсюда.

Седрик смотрел, как Гарри, держась за изгородь, пытается устоять на ногах.

— Ты рассказал мне про драконов, — возразил Седрик. — Если бы не это, я провалился бы еще на первом задании.

— Мне тоже помогли. — Гарри пытался стереть кровь с ноги подолом мантии. — А ты мне помог с яйцом, так что мы квиты.

— Но и мне помогли с яйцом.

— Ну и что? Мы все равно квиты, — ответил Гарри, пытаясь осторожно опереться на больную ногу. Нога предательски дрожала. Конечно, он ее вывихнул, упав с трех метров.

—Тебе за второе задание полагалось больше очков, — не сдавался Седрик — Ты остался на дне, чтобы освободить всех заложников до одного. Я мог бы поступить так же.

—Я — единственный дурак, кто принял ту песенку всерьез! — в голосе Гарри звучала горечь. — Бери Кубок!

— Нет.

Переступив через паучьи лапы, Седрик встал рядом с Гарри, который смотрел на него во все глаза. Седрик был очень серьезен. Он понимал, что отказывается от славы, которой его факультет не видал уже несколько веков.

— Иди, — твердо сказал Седрик. Судя по лицу, решение далось ему не легко, но оно было принято бесповоротно: он стоял с каменным лицом, скрестив руки на груди, и не отрываясь смотрел на Гарри.

Гарри перевел взгляд с Седрика на Кубок. На одно сияющее мгновение он представил себе, как выходит из лабиринта с Кубком в руках. Поднимает Кубок над головой, слышит рев толпы, видит сияющее от восторга лицо Чжоу — так ясно, так близко... Картина растаяла, на ее месте возникло хмурое, упрямое лицо Седрика.

— Давай пойдем оба, — сказал Гарри.

- Что?

— Вместе его возьмем. Это не только наша с тобой победа. Это победа Хогвартса. Мы ее завоевали вдвоем.

Седрик изумленно смотрел на Гарри.

—Ты... ты уверен?

—Да, — ответил Гарри. — Да... мы ведь все время помогали друг другу. И добрались сюда оба одновременно. Так что и возьмем его вместе.

Седрик, казалось, не верит своим ушам, но еще миг — и лицо его просияло счастливой улыбкой.

— Отлично, — сказал он. — Идем.

Он взял Гарри под локоть и помог ему доковылять до тумбы, где стоял желанный трофей. Оба протянули руки к сияющим ручкам Кубка.

— На счет три, ладно? — предложил Гарри. — Один... два... три!

И они вместе коснулись Кубка.

В то же мгновение Гарри почувствовал знакомый рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Рука, крепко держащая Кубок, не разжималась. Кубок куда-то понес его сквозь завывание ветра и пестрый вихрь красок, и вместе с ним бок о бок летел Седрик.

Глава 32 КОСТЬ, ПЛОТЬ И КРОВЬ

Гарри резко приземлился, вывихнутая нога подогнулась, и он рухнул на землю. Рука, наконец, оторвалась от Кубка. Гарри поднял голову.

— Где мы? — спросил он.

Седрик молча покачал головой. Помог Гарри подняться, и оба огляделись.

Местность вокруг ничем не напоминала Хогвартс. Не было гор, окружавших замок, похоже, они преодолели несколько миль, может даже сотню. Они стояли посреди темного густо заросшего кладбища, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого старый красивый особняк.

Седрик посмотрел на Кубок Трех Волшебников.

—Тебе кто-нибудь говорил, что этот Кубок — портал?

—Нет, — ответил Гарри. Он с любопытством оглядел кладбище. Кругом тихо-тихо и как-то нереально. — Это что — часть задания?

—Не знаю. — Седрик явно нервничал. — Достанем палочки?

Гарри согласился. Он был рад, что это предложил Седрик. Оба вынули палочки. Гарри все оглядывался, и опять явилось странное ощущение, что за ними следят.

— Смотри, кто-то идет, — вдруг сказал он. Отчаянно всматриваясь в темноту, они заметили, как

медленно, огибая могилы, к ним приближается человек. Роста невысокого, лицо скрыто капюшоном, в руках сверток, который он несет с осторожностью. Расстояние между ними сокращалось, человек подошел совсем близко, и Гарри увидел, что у него на руках младенец... а может, просто сверток с одеждой?

Гарри опустил палочку, посмотрел на Седрика. Седрик ответил озадаченным взглядом. И оба воззрились на коротышку-незнакомца, который остановился шагах в двух возле высокого мраморного надгробья. Секунду-другую все трое не спускали друг с друга глаз.

И тут случилось то, чего Гарри меньше всего ожидал: шрам взорвался такой болью, какой он никогда прежде не испытывал. Палочка выпала, он закрыл лицо руками, и упал на траву, как подкошенный. Он ничего не видел, чувствовал только, что голова раскалывается от боли.

Откуда-то издалека, сверху донесся холодный, пронзительный голос:

— Убей лишнего.

Послышался свистящий звук, и в темноте проскрипел другой голос:

— Авада Кедавра!

Вспышка зеленого света обожгла сквозь веки глаза, и Гарри услышал, как рядом рухнуло что-то тяжелое. Боль в шраме стала невыносимой, его вырвало, и стало немного легче. Гарри со страхом открыл слезящиеся глаза.

Рядом с ним распластался Седрик. Он был мертв.

Гарри казалось, он целую вечность всматривается в лицо Седрика, в его широко распахнутые серые глаза, пустые, как окна нежилого дома, в полуоткрытые губы, удивленное лицо. На самом деле прошло лишь мгновение, и не успел он осознать происшедшее, его леденящую невозможность, как почувствовал, что его ставят на ноги.

Коротышка в плаще положил сверток на землю, достал волшебную палочку и потащил Гарри к мраморному надгробью. Затем развернул его и прислонил к камню спиной. Но Гарри все-таки успел заметить при слабом мерцании палочки высеченное на камне имя «ТОМ РЕДДЛ».

Из палочки незнакомца потянулись веревки, и он начал привязывать Гарри к надгробью. Под капюшоном слышалось прерывистое, лихорадочное дыхание. Гарри попытался сопротивляться, но коротышка ударил его кулаком, и Гарри заметил: на руке у него не хватает пальца. Так вот кто на них напал — старый приятель Хвост.

— Ты! — выдохнул Гарри.

Хвост, ничего не ответил. Он кончил колдовать с веревками и теперь трясущимися руками ощупывал каждый узел, проверяя, крепко ли Гарри привязан. Убедившись, что Гарри не может шевельнуть ни рукой ни ногой, Хвост вытащил из-под плаща черную тряпку и грубо запихал ее в рот пленнику. Затем, так же молча, обошел Гарри и скрылся у него за спиной. Гарри не мог повернуть головы и видел лишь то, что перед ним.

Шагах в десяти тело Седрика. Сразу за ним в свете звезд блестит Кубок. Палочка Гарри у самых его ног. Сверток, замотанный в мантию — Гарри подумал, что это младенец, — рядом с надгробьем. Кажется, и правда в нем кто-то есть: сверток неуклюже зашевелился. Гарри смотрел на него, шрам снова обожгла боль, и он вдруг отчетливо понял — он не хочет знать, что в свертке, не хочет, чтобы Хвост его развернул...

Под ногами раздался шорох. Гарри глянул вниз: по траве вокруг надгробья скользит огромная змея. Снова послышалось быстрое, прерывистое дыхание Хвоста. Похоже, он тащит что-то тяжелое. Вот он опять в поле зрения, волочит каменный котел, в котором слышится плеск воды. Котел огромный, в нем бы уместился крупный мужчина; таким Гарри не приходилось пользоваться.

Сверток, лежащий на земле, зашевелился сильнее. Находящееся там существо, казалось, рвется наружу. Хвост сунул под котел волшебную палочку, и оттуда выстрелили языки пламени. Змея поспешно уползла в темноту.

Жидкость в котле нагрелась быстро. Не прошло и пяти минут, как она уже кипела вовсю, бросая вверх пунцовые искры, словно тоже воспламенилась. Пар становился все гуще, и скоро фигура у костра превратилась в расплывчатое пятно. Кто-то в свертке теперь уже лихорадочно метался. И Гарри снова услышал пронзительный, ледяной голос:

— Скорее!

Кипящая поверхность жидкости вся превратилась в искры и сверкала, точно усыпанная бриллиантами.

— Все готово, хозяин.

— Пора... — изрек ледяной голос.

Хвост развернул сверток, не поднимая с земли; увиденное исторгло бы из груди Гарри пронзительный вопль, не будь у него во рту черного кляпа.

Как будто Хвост, споткнувшись о камень, вывернул его из земли, и под ним оказалось что-то вроде скользкого слепого червя, нет, в миллион раз хуже. Принесенное Хвостом на кладбище существо напоминало скорчившегося младенца. Но только очертаниями, во всем остальном оно ни капли не походило на человеческого детеныша. Чешуйчатое безволосое тело цвета сырого мяса, слабые, тонкие ручки и ножки, а лицо — такого ни у одного ребенка отродясь не было — приплюснутое, как у змеи, с блестящими красноватыми глазами-щелками.

Существо казалось почти беспомощным. Оно протянуло ручки к Хвосту, обняло за шею, и Хвост его поднял.

В этот миг капюшон упал у него с головы, и Гарри увидел на бледном лице крайнее отвращение. Хвост поднял свою ношу над котлом и искры, танцующие на поверхности жидкости, осветили на мгновение плоское злобное лицо. Хвост опустил существо в котел, и оно с шипением исчезло. Гарри услышал, как тельце мягко стукнулось о каменное дно котла.

Пусть, пусть он утонет, стучало в голове Гарри. Шрам его разрывался от невыносимой боли... Пожалуйста... Пусть утонет...

И тут Хвост заговорил. Голос его дрожал, выдавая панический страх. Он поднял палочку, закрыл глаза и с трудом произнес:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!

К ужасу Гарри земля у него под ногами разверзлась, оттуда выпорхнула тонкая струйка праха и, повинуясь мановению палочки, нырнула в кипящую жидкость. Сверкающая поверхность, зашипев, лопнула, искры разметало по сторонам, и жидкость в котле стала ядовито-голубой.

Поскуливая от ужаса, Хвост вытащил из-под плаща длинный тонкий серебряный кинжал и снова заговорил, на сей раз каждое слово сопровождая истеричным всхлипом:

— П-плоть... слуги... отданная д-добровольно... оживи... своего... хозяина!

Вытянул перед собой правую руку, ту, на которой нет пальца, крепко сжал кинжал в левой и замахнулся.

Гарри мгновенно понял, что сейчас будет, и успел зажмуриться. Но уши-то он не мог зажать и невольно услыхал безумный вопль, пронзивший его сердце, как будто Хвост ударил и его кинжалом. Что-то со стуком упало на землю, Хвост тяжело задышал, и тут же раздался всплеск зелья, вызвавший у Гарри приступ дурноты. Он не смог открыть глаза... но даже сквозь веки увидел — зелье стало кроваво-красным...

Хвост всхлипывал и скулил от боли. Гарри вдруг почувствовал на лице чужое дыхание и понял, что Хвост подошел вплотную к нему.

— К-кровь недруга... взятая насильно... воскреси... своего врага!

Гарри не мог ему воспротивиться — слишком крепко был связан. Скосив глаза, тщетно пытаясь выпутаться из веревок, увидел, как трясется серебряный кинжал в оставшейся руке Хвоста. Острый конец проколол кожу на сгибе локтя, и по разорванной мантии потекла теплая кровь. Все еще хрипло дыша от боли, Хвост вынул из кармана стеклянный пузырек и поднес к ране Гарри, пузырек быстро наполнился.

Пошатываясь, Хвост вернулся к котлу и плеснул в него кровь. Жидкость мгновенно стала ослепительно белой. Покончив с приготовлением зелья, Хвост без сил упал на колени и тут же кулем повалился на землю. Он лежал скорчившись, баюкая кровавый обрубок, и тихо постанывал.

Котел кипел, сверкающие искры летели во все стороны, от их слепящего блеска все вокруг погрузилось в непроглядную черноту. Ничего не происходило...

Пусть утонет, пусть произойдет ошибка, молил Гарри.

Но искры погасли, из котла взметнулся столб белого пара, он становился все гуще, и Гарри больше не видел ни Хвоста, ни Седрика — пар затопил все.

...Зелье не вышло... он утонул... пожалуйста... пожалуйста... пусть он умрет...

Вот уже в облаке пара, идущего из котла, начали возникать очертания высокого, худого, как скелет, человека, и Гарри окатила леденящая волна ужаса.

— Одень меня, — произнес он пронзившим сердце голосом.

Всхлипывая и прижимая к груди изуродованную руку Хвост с трудом встал на ноги, поднял левой рукой с земли черный плащ с капюшоном и одной рукой накинул его на голову и плечи хозяина.

Живой скелет ступил из котла на землю, не сводя глаз с Гарри. А Гарри не мог отвести взгляд от бледного как смерть лица. Три года его преследовали в ночных кошмарах эти красные злобные глаза, тупой змеиный нос, узкие щелки ноздрей...

Лорд Волан-де-Морт возродился.

Глава 33 ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ

Волан-де-Морт отвел взгляд от Гарри и принялся осматривать собственное тело. Его кисти напоминали больших белых пауков; его длинные бледные пальцы ощупывали грудь, руки, лицо. Красные глаза, зрачки которых, подобно кошачьим, превратились в щелочки, горели в темноте еще пронзительнее. Охваченный восторгом, он вытянул вперед руки и начал сгибать и разгибать пальцы, не обращая ни малейшего внимания ни на окровавленного, лежащего на земле Хвоста, ни на огромную змею, которая снова приползла и обвилась вокруг памятника с привязанным к нему Гарри. Волан-де-Морт запустил одну из своих неестественно длинных рук в карман мантии и вытащил оттуда волшебную палочку. Он нежно погладил ее, а потом поднял и направил на Хвоста. Тот в мгновение ока взлетел в воздух и рухнул к подножию памятника, к которому был привязан Гарри. Всхлипы и стоны стали громче. Волан-де-Морт поднял свои багровые глаза на Гарри и засмеялся пронзительным, ледяным смехом.

Хвост обернул свой обрубок мантией, и теперь она блестела от пропитавшей ее крови.

Милорд... — задыхаясь, простонал он, — милорд... вы обещали... вы же обещали...

—Протяни руку, — процедил небрежно Волан-де-Морт.

— Хозяин... спасибо, хозяин...

Хвост протянул свой окровавленный обрубок, но Волан-де-Морт снова захохотал:

— Другую руку, Хвост.

— Хозяин, пожалуйста... пожалуйста... Волан-де-Морт наклонился над своим слугой, дернул вперед его левую руку и одним движением задрал рукав мантии выше локтя. Гарри увидел на коже какой-то знак, похожий на красную татуировку, в которой, приглядевшись, узнал Черную Метку, такую же, как появилась в небе во время Чемпионата мира: череп с вылезающей изо рта змеей. Волан-де-Морт внимательно осмотрел Метку, не замечая громких всхлипов Хвоста, которые уже превращались в судорожные рыдания.

— Она снова здесь, — тихо произнес он, — они снова ее заметят... теперь мы посмотрим... теперь мы узнаем...

И он прижал свой длинный указательный палец к Метке на руке Хвоста.

Шрам на лбу Гарри снова обожгла боль, а от вопля Хвоста зазвенело в ушах. Волан-де-Морт убрал палец, и Гарри увидел, что Метка стала угольно-черной.

С выражением злобного удовлетворения на лице Волан-де-Морт выпрямился и огляделся вокруг.

— Сколько же их соберется с силами и явится сюда, когда они почувствуют это? — прошептал он, запрокидывая голову и всматриваясь в звезды. — И сколько окажется глупцов, которые решат держаться подальше отсюда?

Он стал расхаживать взад-вперед перед Гарри и Хвостом, то и дело окидывая взглядом кладбище. Через минуту-другую он снова посмотрел на Гарри, остановился, и жестокая улыбка исказила его змееподобное лицо.

—Ты, Гарри Поттер, стоишь на останках моего покойного отца, — тихо прошипел он. — Он был маглом и дураком... как и твоя дорогая мамочка. Но они оба пригодились нам, не правда ли? Твоя мать погибла, защищая тебя... а я сам убил своего отца, и посмотри, как он мне помог, уже будучи покойником...

Волан-де-Морт снова расхохотался и принялся мерить шагами кладбище, а змея скользила за ним в траве.

— Видишь этот дом на склоне холма, Поттер? Там жил мой отец. Моя мать, колдунья, жила в этой деревне и влюбилась в него. Но он бросил ее, когда она рассказала ему кто она такая... Он не любил магию, мой папаша... Он бросил ее и вернулся к своим маглам-родителям еще до моего рождения, Поттер, а она умерла, родив меня, и я вырос в магловском приюте... Но я поклялся найти его... я отомстил ему, этому дураку, который дал мне свое имя... Том Реддл...

Он не останавливался ни на минуту переводя взгляд с одной могилы на другую.

— Послушать только, как я тут рассказываю историю моей семьи... — тихо заметил он. — Похоже, я становлюсь сентиментальным... Смотри, Гарри! Вот возвращается моя настоящая семья...

Внезапно ночную тишину нарушил шорох развевающихся мантий. Среди могил, под огромным тисом, везде, где была тень, возникали фигуры волшебников. Все они были в масках, на головах у них были капюшоны. Один за другим они двигались к ним... медленно, осторожно, как будто не веря своим глазам. Волан-де-Морт молча стоял посреди кладбища и глядел на них. Наконец один из Пожирателей смерти упал на колени, подполз к Волан-де-Морту и поцеловал подол его черной мантии.

— Хозяин... хозяин... — пробормотал он.

Остальные Пожиратели смерти сделали то же самое. Один за другим они подползали на коленях к Волан-де-Морту и целовали его мантию прежде, чем подняться и отойти в сторону. Мало-помалу они образовали круг, внутри которого находились могила Тома Реддла, Гарри, Волан-де-Морт и корчащийся на земле, всхлипывающий Хвост. В этом кругу были прогалины, как будто они оставили место для кого-то еще. Но сам Волан-де-Морт, похоже, никого больше не ожидал. Он внимательно оглядел скрытые капюшонами лица и хотя никакого ветра не было, по кругу пробежал тихий шорох, как будто все стоящие в нем вздрогнули.

— Добро пожаловать, Пожиратели смерти, — тихо сказал Волан-де-Морт. — Тринадцать лет... прошло тринадцать лет со дня нашей последней встречи. И все же вы ответили на мой зов будто это было вчера... значит, нас всех по-прежнему объединяет Черная Метка? Или нет?

Он снова запрокинул к небу свое ужасное лицо и с шумом втянул воздух. Его щелочки-ноздри раздулись.

— Я чую вину, — произнес он. — Воздух насквозь провонял виной.

Стоящие в кругу снова вздрогнули: каждый как будто пытался и не смел сделать шаг назад.

— Я вижу, вы живы и здоровы, силы ваши не иссякли — вы так быстро прибыли! — и я спрашиваю себя... а почему этот отряд волшебников так и не пришел на помощь своему хозяину, которому они клялись в вечной верности?

Никто не произнес ни слова. Никто не шевельнулся, если не считать Хвоста, который лежал на земле, всхлипывая и баюкая свой кровоточащий обрубок.

— И я отвечаю, — продолжил Волан-де-Морт свистящим шепотом, — они, должно быть, поверили, что я повержен, что я погиб. Они снова вернулись в стан моих врагов, и клялись в своей невиновности, в том, что они ничего не знали, что были околдованы... И я спрашиваю себя: как они могли поверить, что я не восстану вновь? Те, кто знал, как я защитил себя от смерти? Те, кто своими глазами видели доказательства моей безмерной силы, когда я был самым могущественным из всех теперешних волшебников? И я отвечаю: может, они поверили, что существует еще более могучая сила, которая может уничтожить даже лорда Волан-де-Морта... может, они теперь клянутся в верности другому... может, этому защитнику грязнокровок и простецов Альбусу Дамблдору?

При упоминании имени Дамблдора стоящие в кругу зашевелились, послышалось бормотание, кое-кто покачал головой.

Волан-де-Морт не обратил на них внимания.

— Я разочарован... признаюсь, я весьма разочарован... Один из Пожирателей смерти неожиданно бросился вперед и рухнул к ногам Волан-де-Морта. Тело его сотрясала дрожь.

— Хозяин! — крикнул он. — Хозяин, прости меня! Прости нас всех!

Волан-де-Морт с хохотом поднял палочку и произнес:

— Круцио!

Пожиратель смерти начал извиваться и кричать от боли. Гарри был уверен, что эти крики не могут не услышать жители деревни... пусть появится полиция, промелькнула у него отчаянная мысль... кто-нибудь... что-нибудь...

Волан-де-Морт снова поднял палочку. Измученный Пожиратель смерти перестал корчиться и лежал на спине, тяжело дыша.

— Встань, Эйвери, — тихо сказал Волан-де-Морт. — Встань. Ты просил прощения? Я не прощаю. И я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет... Тринадцать лет верной службы — и тогда, может быть, я вас прошу… А вот Хвост уже оплатил часть своего долга, правда, Хвост?

Он бросил взгляд на Хвоста, который продолжал всхлипывать.

—Ты вернулся ко мне не доказать свою верность. Ты вернулся, потому что испугался своих старых друзей. Ты заслужим эту боль, Хвост. И ты знаешь это, правда?

—Да, хозяин, — простонал Хвост. — Пожалуйста, хозяин... умоляю...

—И все же ты помог мне снова обрести тело, — холодно продолжал Волан-де-Морт, глядя как всхлипывает лежащий на земле Хвост. — Каким бы бесполезным предателем ты ни был, ты все же помог мне... а лорд Волан-де-Морт награждает тех, кто ему помогает...

Волан-де-Морт снова поднял палочку и взмахнул ею. В воздухе остался след, похожий на расплавленную полосу серебра. Через мгновение бесформенная полоса превратилась в сверкающую копию человеческой кисти. Сияя в темноте, как луна, кисть тут же опустилась и приросла к окровавленному запястью Хвоста.

Всхлипывание мгновенно прекратилось. Тяжело дыша, Хвост поднял голову и, не веря своим глазам, смотрел на серебряную кисть, так безупречно соединенную с его собственной рукой, что, казалось, он надел ослепительно сияющую перчатку. Он согнул и разогнул серебряные пальцы, а потом, дрожа, поднял с земли какой-то прутик и растер его в порошок.

— Милорд, — прошептал он. — Хозяин... она прекрасна... спасибо... спасибо...

Он на коленях подполз к Волан-де-Морту и поцеловал край его мантии.

—И пусть твоя верность будет неколебима, Хвост, — сказал Волан-де-Морт.

—Конечно, милорд... навсегда, милорд...

Хвост поднялся и занял свое место в кругу. Он не сводил глаз со своей новой руки, а лицо его блестело от слез. Волан-де-Морт подошел к стоящему справа от него Пожирателю.

—Люциус, мой скользкий друг, — прошептал он, остановившись перед ним. — Мне говорили, что ты не отрекся от прежней жизни, хотя и был вынужден надеть личину приличного человека. Ты, я думаю, по-прежнему готов возглавить тех, кто не прочь помучить маглов? И все же ты не попытался найти меня, Люциус... должен сказать, твои подвиги на Чемпионате мира по квиддичу позабавили меня... но разве не разумнее было бы направить свои силы на поиски своего хозяина, на помощь ему?

—Милорд, я всегда был настороже, — тут же послышался из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. — Если бы я заметил хоть какой-то знак, любой намек на ваше присутствие, я бы тут же, немедленно явился к вам, ничто не могло бы помешать мне...

—Тем не менее, ты бежал от моей Метки, когда преданный мне Пожиратель смерти запустил ее в небо прошлым летом, — лениво заметил Волан-де-Морт, и мистер Малфой тут же умолк. — Да, мне все известно, Люциус... ты меня разочаровал... я ожидаю от тебя более верной службы.

— Конечно, милорд, конечно... вы милостивы, благодарю вас, милорд...

Волан-де-Морт двинулся вдоль круга и остановился у большого промежутка между Малфоем и следующим Пожирателем смерти: здесь, похоже, не хватало двоих.

— Здесь должны стоять супруги Лестрейндж, — тихо произнес Волан-де-Морт. — Но они замурованы в Азкабане. Они были преданы мне. Они предпочли отправиться в Азкабан, нежели отречься от меня... Когда стены Азкабана рухнут, они будут вознаграждены так, как и мечтать не могли. Дементоры присоединятся к нам... они наши естественные союзники... мы снова призовем великанов... все мои верные слуги вернутся ко мне, и целая армия существ, сеющих страх...

Он снова пошел по кругу. Мимо некоторых Пожирателей смерти он проходил молча, перед другими останавливался и говорил с ними.

—Макнейр... Хвост говорит, ты сейчас уничтожаешь опасных животных по заданию Министерства магии? Скоро у тебя появятся жертвы поинтереснее, Макнейр. Лорд Волан-де-Морт позаботится об этом...

—Спасибо, хозяин... спасибо, — пробормотал Макнейр.

—А здесь, — Волан-де-Морт подошел к двоим самым высоким Пожирателям смерти, — здесь у нас Крэбб... Ты сработаешь лучше на этот раз, правда Крэбб? И ты, Гойл?

Оба неуклюже поклонились, глухо бормоча:

—Да, хозяин...

—Конечно, хозяин...

—То же самое касается и тебя, Нотт, — тихо обратился Волан-де-Морт к фигуре, ссутулившейся в тени мистера Гойла.

—Милорд, я падаю ниц перед вами, я ваш самый верный и покорный...

—Достаточно, — произнес Волан-де-Морт.

Он остановился перед самой большой прогалиной в круге и глядел на пустое место своими ничего не выражающими, красными глазами, как будто видел стоящих перед ним людей.

— А здесь у нас не хватает шестерых... Трое погибли, служа мне. Один побоялся вернуться... он пожалеет об этом. Один, я думаю, покинул меня навсегда... он, конечно, будет убит... и еще один, самый верный мой слуга, который снова служит мне верой и правдой.

Пожиратели смерти зашевелились. Гарри видел, как они сквозь маски бросают взгляды друг на друга.

—Он сейчас в Хогвартсе, мой преданный слуга, и именно благодаря ему сюда прибыл наш юный друг...

—Да, — безгубый рот Волан-де-Морта искривился в усмешке, и все стоящие в кругу перевели взгляд на Гарри. — Гарри Поттер любезно присоединился к нам, чтобы отпраздновать мое возрождение. Осмелюсь даже назвать его моим почетным гостем.

Повисла тишина. Пожиратель справа от Хвоста сделал шаг вперед и из-под маски донесся голос Люциуса Малфоя.

—Хозяин, мы жаждем узнать... умоляем вас рассказать нам... как вы добились этого... этого чуда... как вам удалось вернуться к нам...

—Это удивительная история, Люциус, — произнес Волан-де-Морт. — И она начинается... и заканчивается... моим юным присутствующим здесь другом.

Он неспешно подошел к Гарри и встал рядом с ним. Теперь взгляды всех были направлены на них обоих. Змея продолжала описывать круги в траве.

— Вы, конечно, знаете, что этого мальчика называли причиной моего падения? — тихо произнес Волан-де-Морт. Он перевел свои красные глаза на Гарри, и шрам пронзила такая боль, что Гарри едва не вскрикнул. — Вам известно, что в ночь, когда я потерял свою силу и свое тело, я хотел убить его. Его мать погибла, пытаясь спасти его... и невольно дала ему защиту, которой, признаюсь, я не предусмотрел... Я не мог дотронуться до него.

Волан-де-Морт поднял длинный белый палец и поднес его к щеке Гарри.

— Его мать оставила на нем след своей жертвы... Это очень древняя магия, и я должен был вспомнить... глупо было не подумать об этом... но это неважно, теперь я могу прикоснуться к нему.

Гарри почувствовал прикосновение холодного пальца, и голова его едва не разлетелась на куски от вспыхнувшей боли.

Волан-де-Морт тихо рассмеялся ему прямо в ухо, а потом убрал палец и продолжил свой рассказ.

—Должен признаться, друзья мои, я просчитался. Мое заклятие было отражено глупой жертвой этой женщины и обратилось против меня самого. О-о... это запредельная боль, друзья мои, и я к ней был совершенно не готов. Я был вырван из тела, я стал меньше, чем дух, чем самое захудалое привидение... но все-таки я был жив. Чем я был, не знаю даже я... Я, который дальше кого-либо прошел по тропе, ведущей к бессмертию. Вы знаете мою цель — победить смерть. И похоже, какой-то из моих экспериментов сработал... потому что я не погиб, а ведь это заклятие должно было меня убить. Но я стал слабее любого живого существа, и я не мог себе помочь... потому что у меня не было тела, а для необходимого заклятия требовалась волшебная палочка... Помню только, что секунду за секундой, бесконечно, я заставлял себя существовать... Я обосновался в далекой глуши, в лесу, и я ждал... я был уверен, что кто-нибудь из моих верных Пожирателей смерти попытается разыскать меня... кто-нибудь придет и осуществит волшебство, которое я сам не могу осуществить, и поможет мне вернуться в мое тело... но я ждал напрасно...

По безмолвному кругу Пожирателей смерти снова пробежала дрожь. Волан-де-Морт замолчал. Напряжение нарастало.

— У меня осталась лишь одна способность, — продолжил Волан-де-Морт через некоторое время, — я мог овладевать другими телами. Но я не отваживался приближаться к местам, где было много людей, потому что знал, что мракоборцы не прекратили свои поиски. Иногда я вселялся в животных — чаще всего, конечно, в змей — но это было лишь немногим лучше, чем оставаться просто духом, потому что тела животных очень плохо приспособлены к занятиям волшебством... а когда я в них вселялся, жизнь их становилась на удивление короткой; ни одно из животных долго не протянуло... Потом... четыре года назад... казалось, появилось верное средство вернуться. Молодой, глупый и доверчивый волшебник забрался в лесную глушь, где обитал я. О, он показался мне тем самым шансом, о котором я так долго мечтал... Он был учителем в школе Дамблдора... его было легко подчинить себе... он привез меня сюда, в эту страну, и через некоторое время я вселился в его тело, чтобы тщательно следить за тем, как он выполняет мои приказы. Но мой друг подвел меня. Мне не удалось завладеть философским камнем. Мне не удалось обеспечить себе бессмертие. Мне снова помешали... и снова Гарри Поттер...

Повисла тишина. Никто не шевелился, замерли даже листья на тисе. Пожиратели смерти были неподвижны, и лишь глаза блестели сквозь прорези масок, направленные на Волан-де-Морта и на Гарри.

— Мой слуга умер, когда я покинул его тело, и я снова стал таким же слабым, как раньше, — продолжил Волан-де-Морт. — Я вернулся в глушь, туда, где прятался, и, по правде говоря, я засомневался тогда, удастся ли мне вообще вернуть свои силы... да, это, пожалуй, было самое тяжелое для меня время... я не мог рассчитывать заполучить еще одного волшебника... и я уже отбросил всякую надежду на помощь от кого-нибудь из Пожирателей смерти...

Кое-кто из волшебников в кругу пошевелился, но Волан-де-Морт не обратил на них ни малейшего внимания.

— И вдруг, меньше года назад, когда я уже оставил всякую надежду, это наконец, случилось... ко мне вернулся мой слуга, Хвост. Он сымитировал тринадцать лет назад свою смерть, но те, кого он раньше считал друзьями, разоблачили его, и он решил вернуться к хозяину. Он искал меня в тех краях, которые уже давно слухи связывали с моим именем... ему, конечно, помогли крысы. У Хвоста вообще какая-то мистическая связь с крысами, правда, Хвост? Его грязные маленькие друзья рассказали ему, что в дебрях албанских лесов есть место, которое они обходят стороной, место, где темная тень овладевает телами маленьких зверушек, и бедные маленькие зверушки гибнут...

Но не все прошло гладко, правда, Хвост? Однажды вечером, проголодавшись, он зашел на постоялый двор на окраине того самого леса, где он рассчитывал меня найти... И надо же такому случиться — там сидела за столом Берта Джоркинс из Министерства магии! А теперь посмотрите, как судьба благоволит лорду Волан-де-Морту! Хвосту мог быть конец, и с ним растаяли бы и мои надежды на возрождение. Но Хвост продемонстрировал неожиданное присутствие духа и уговорил Берту Джоркинс выйти прогуляться вместе с ним. Он одолел ее... и привел ее ко мне. И Берта Джоркинс, которая могла бы разрушить все, вместо этого стала даром небес... потому что после недолгих уговоров выяснилось, что она просто кладезь ценнейшей информации.

Она рассказала мне о том, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников. Она сообщила мне о Пожирателе смерти, который будет счастлив выполнить любое мое задание, если мне удастся установить с ним контакт. Она поведала мне многое... но средства, которыми я воспользовался, чтобы преодолеть наложенное на нее Заклятие памяти, оказались слишком сильны. Когда я извлек из нее всю необходимую информацию, ее тело и разум были практически полностью разрушены. Она выполнила свое назначение. Вселиться в ее тело было невозможно, и я избавился от нее.

Волан-де-Морт улыбнулся своей ужасной улыбкой. Его красные глаза были равнодушны и безжалостны.

— Вселиться в тело Хвоста, я, конечно, не мог, потому что он считался погибшим, и его появление на людях вызвало бы слишком много вопросов. Но он был слугой, который был мне необходим, и хотя волшебник из него никакой, Хвост, следуя моим указаниям, помог мне вернуться в собственное, пусть и неполноценное, тело, в котором я существовал, готовя все необходимое для настоящего возрождения... пара-тройка заклинаний моего собственного изобретения... немного помощи от моей дорогой Нагайны, — Волан-де-Морт посмотрел на непрерывно скользящую вокруг него змею, — зелье, сваренное из крови единорога и змеиного яда, которым поделилась со мной Нагайна... и вскоре я вернул себе почти человеческий облик, в котором мог путешествовать.

Украсть философский камень теперь было невозможно, потому что я знал — Дамблдор проследил за тем, чтобы его уничтожили. Но сейчас мне нужна была прежде всего жизнь смертного существа, бессмертие могло и подождать... Теперь моей целью было вернуться в прежнее тело и вернуть себе прежние силы.

Я знал, как добиться этого, заклинание, что вернуло меня сегодня к жизни — это старинная Черная магия. Мне нужны были три мощнейших магических вещества. Ну, одно из них у меня уже было, так, Хвост? Плоть, отданная слугой...

Кость отца легко было найти здесь, где он похоронен. Но кровь врага... Хвост конечно, предпочел бы, чтобы я использовал любого подвернувшегося под руку волшебника, правда, Хвост? Любого волшебника, который ненавидит меня... ведь очень многие ненавидят меня до сих пор. Но я знал, чья кровь мне нужна. Если я хочу возродиться еще более могущественным, мне нужна кровь Гарри Поттера. Мне нужна была кровь того, кто лишил меня силы тринадцать лет назад. Тогда защита его матери будет всегда со мной, будет течь и в моих венах...

Но как добраться до Гарри Поттера? Ведь он сам не подозревал, насколько сильно он защищен. Дамблдор все продумал еще тринадцать лет назад, когда устраивал его будущее. Дамблдор использовал древнее заклятие, которое делало Поттера неприкосновенным до тех пор, пока он находился под опекой своих родственников. Даже я не мог добраться до него... ну, конечно, был еще Чемпионат мира по квиддичу.. Я подумал, что там, вдали от родных и от Дамблдора его защита сойдет на нет, но я тогда был еще слишком слаб, чтобы пытаться похитить мальчишку, окруженного целой толпой волшебников из Министерства. А потом он вернется в Хогвартс, где день и ночь будет прямо перед крючковатым носом этого маглолюбивого придурка. Так как же захватить его?

Естественно, пользуясь информацией, предоставленной Бертой Джоркинс! С помощью моего верного Пожирателя смерти, внедренного в Хогвартс, добиться, чтобы имя Гарри Поттера попало в Кубок огня. С помощью моего верного Пожирателя смерти добиться, чтобы Гарри Поттер выиграл этот Турнир и первым коснулся Кубка, который мой слуга превратил в портал. Кубок должен перенести его сюда, подальше от защиты и помощи Дамблдора, прямо ко мне в руки. И вот он здесь... Мальчишка, которого вы все считали моим победителем...

Волан-де-Морт медленно шагнул вперед и повернулся лицом к Гарри Поттеру. Он поднял палочку:

— Круцио!

Боль была совершенно невыносимой; кости, казалось, вот-вот расплавятся, а голова разлетится на куски; глаза бешено вращались в глазницах, и Гарри хотелось только, чтобы эта мука прекратилась... забыться... умереть...

И вдруг все кончилось. Он обессиленно повис на веревках, которыми его привязали к могильному памятнику отца Волан-де-Морта. Перед ним, как в тумане, горели кроваво-красные глаза. Хохот Пожирателей смерти оглушил его.

— Сами видите, глупо было считать, что этот мальчишка мог когда-либо быть сильнее меня, — произнес Волан-де-Морт. — Но я хочу, чтобы никто больше не заблуждался по этому поводу. Гарри Поттер избежал смерти по счастливой случайности. И сейчас я докажу это, убив его прямо здесь, у вас на глазах, здесь, где нет ни Дамблдора, который помог бы ему, ни матери, чтобы снова умереть за него. Я дам ему шанс. Он сможет сражаться, и у вас не останется ни малейшего сомнения, кто из нас двоих сильнее. Чуть-чуть сильнее, Нагайна, — шепнул он змее, и та заскользила по траве туда, где стояли Пожиратели смерти и смотрели на них во все глаза.

— Отвяжи его, Хвост, и верни ему палочку.

Глава 34 «ПРИОРИ ИНКАНТАТЕМ»

Хвост подошел к Гарри, который пытался встать на ноги, прежде чем его отвяжут и он рухнет на землю. Хвост поднял свою новую серебряную руку, вытащил у Гарри кляп изо рта и одним движением разрезал веревки.

Может быть, на какую-то долю секунды у Гарри в голове промелькнула мысль о бегстве, но вывихнутая нога дрожала, а Пожиратели смерти сжали кольцо вокруг Гарри и Волан-де-Морта так, что в нем больше не было пустых мест. Хвост отошел к телу Седрика, вернулся с волшебной палочкой и сунул ее грубо в руку Гарри, не глядя на него. После этого он снова занял свое место в кругу Пожирателей смерти.

— Тебя учили сражаться на дуэли, Гарри Поттер? — тихо спросил Волан-де-Морт. Его красные глаза горели во тьме.

К Гарри, как из прошлой жизни, пришло смутное воспоминание о том, что два года назад он очень недолго ходил в Дуэльный клуб в Хогвартсе... все, чему он там научился, — это обезоруживающее заклинание, «экспеллиармус»... и какой в этом толк, даже если ему и удастся обезоружить Волан-де-Морта? Ведь он окружен Пожирателями смерти, их человек тридцать, не меньше... Он не представлял, что могло бы сейчас ему помочь. Он знал, что вот-вот случится то, о чем Грюм предупреждал много раз — неотразимое заклятие Авада Кедавра... Волан-де-Морт был прав — здесь не было его матери, чтобы снова умереть за него... Он ничем не защищен...

— Мы должны поклониться друг другу, Гарри, — сказал Волан-де-Морт, слегка склонившись. При этом лицо его все равно было обращено к Гарри. — Ну же, приличия надо соблюдать... Дамблдор был бы рад увидеть твои хорошие манеры... поклонись смерти, Гарри...

Пожиратели смерти захохотали. Безгубый рот Волан-де-Морта растянулся в улыбке. Гарри стоял, выпрямившись. Он не позволит Волан-де-Морту играть с ним, как кошка с мышью... Он не доставит ему перед смертью этого удовольствия...

— Я сказал, поклонись, — повторил Волан-де-Морт и поднял палочку.

Гарри почувствовал, как его позвоночник изогнулся, будто кто-то с силой прижимал его к земле. Пожиратели смерти снова загоготали.

— Очень хорошо, — тихо произнес Волан-де-Морт и снова поднял палочку. (Давление на спину Гарри ослабело, и он смог выпрямиться.) — А теперь встань ко мне лицом как мужчина... гордо выпрямившись, как умер твой отец... А теперь — дуэль начинается.

Волан-де-Морт занес палочку, и прежде чем Гарри успел что-либо сообразить, его снова настигло заклятие Круциатус. Боль была настолько сильна, что, казалось, заслонила собой весь мир, так что он не мог даже понять, где он... раскаленные добела ножи пронзали каждый сантиметр кожи, голова готова была разлететься на куски от боли; он кричал так громко, как никогда в жизни...

И вдруг все прекратилось. Гарри перекатился на живот и с трудом поднялся на ноги. Он не мог унять дрожь, сотрясающую тело, также, как не мог унять ее Хвост, после того, как отсек себе руку. Он попытался сделать шаг, и, шатаясь, врезался в стену Пожирателей смерти. Они со смехом оттолкнули его к Волан-де-Морту.

— Маленькая передышка, — сказал Волан-де-Морт. Щелки его ноздрей раздувались от возбуждения. — Маленькая пауза... Больно, правда, Гарри? Ты ведь не хочешь, чтобы я сделал это снова?

Гарри молчал. В этих безжалостных красных глазах он ясно прочел свою судьбу он умрет как Седрик... Он умрет, и с этим ничего не поделаешь... Но плясать под дудку Волан-де-Морта он не собирается. Он не подчинится ему... не станет молить о пощаде...

— Я спросил тебя, хочешь ли ты, чтобы я сделал это снова? — сказал Волан-де-Морт. — Отвечай! Империо!

Третий раз в жизни Гарри почувствовал, как мысли, все до одной, улетучились из его головы... ах, какое это было блаженство — не думать... казалось, что его куда-то уносят теплые волны, что он безмятежно дремлет... Только скажи «нет»... скажи «нет»... только скажи «нет»...

«Не скажу, — прозвучал в голове решительный голос. — Не скажу».

«Только скажи «нет»...»

«Не буду, я же сказал...»

«Только скажи «нет»...»

— Не буду!

Эти слова вырвались изо рта Гарри, и эхо разнесло их по всему кладбищу. Приятное состояние полудремы мгновенно исчезло, и снова вернулось ощущение боли, которое осталось в его теле после заклятия Круциатус. Гарри снова понимал, где находится, и что его ждет...

— Не будешь? — тихо переспросил Волан-де-Морт. — Не скажешь «нет»? Гарри, прежде, чем ты умрешь, я должен научить тебя слушаться старших... может, поможет еще одна маленькая доза боли?

Волан-де-Морт снова поднял палочку, но на этот раз Гарри был готов; долгие тренировки по квиддичу дали о себе знать — он тут же упал на землю, быстро перекатился и оказался за мраморным памятником на могиле отца Волан-де-Морта. Заклятие угодило в памятник, и плита треснула.

— Мы тут не в прятки играем, Гарри, — тихий, холодный голос Волан-де-Морта звучал совсем рядом. Раздался очередной взрыв смеха Пожирателей смерти. — От меня не спрячешься. Может, ты устал от нашей дуэли? Может, ты хочешь, чтобы я закончил ее сейчас, Гарри? Тогда выходи, Гарри... выходи и поиграй... это будет быстро... и может быть даже не больно... я не знаю... я никогда не умирал...

Гарри скорчился за могильным камнем и думал о том, что ему конец. Надежды не было... помощи ждать неоткуда. Шаги Волан-де-Морта раздавались все ближе, и Гарри почувствовал, что страха больше нет. Он не умрет, сжавшись в комочек, как ребенок, играющий в прятки; он не умрет на коленях у ног Волан-де-Морта... он умрет, гордо выпрямившись, как его отец, и пытаясь защититься, даже если это невозможно...

Не дожидаясь, пока Волан-де-Морт высунет свое змеиное лицо из-за памятника, Гарри поднялся, крепко схватил волшебную палочку и, держа ее перед собой, бросился навстречу Волан-де-Морту.

Тот был к этому готов, и в тот же самый миг, когда Гарри крикнул: «Экспеллиармус!», раздался крик Волан-де-Морта: «Авада Кедавра!»

Из палочки Волан-де-Морта вырвался зеленый луч, а из палочки Гарри — красный. Они встретились в воздухе, на полпути, и Гарри почувствовал, как палочка в его руках завибрировала, будто через нее пропускали электрический ток. Руки его приросли к палочке, и он не смог бы выпустить ее, даже если бы захотел. Сейчас соединяющий обе палочки узкий луч, был не красным и не зеленым, но пронзительно-золотым. Гарри, изумленно проследив взглядом за этим лучом, увидел, что палочка Волан-де-Морта тоже вибрирует и трясется в его длинных бледных пальцах.

А потом случилось то, чего Гарри совершенно не ожидал — его ноги оторвались от земли. Они с Волан-де-Мор-том оба поднялись в воздух, а концы их палочек по-прежнему соединяла сверкающая золотая нить. Они улетели в сторону от могилы отца Волан-де-Морта и приземлились на поляне, где могил не было. Пожиратели смерти бежали за ними и кричали, спрашивая у своего хозяина, что им делать. Затем Пожиратели снова окружили их, некоторые потянулись за палочками, змея скользила у них под ногами.

Луч золотого света, соединяющий Гарри и Волан-де-Морта неожиданно расщепился на множество тонких сияющих лучиков. Палочки их оставались соединены, а золотые нити сплетали вокруг Гарри и Волан-де-Морта сверкающий купол паутины. Вскоре дуэлянты оказались как бы в клетке из света, а за стенками клетки рыскали, как шакалы, Пожиратели смерти, и крики их, казалось, доносились откуда-то издалека...

— Ничего не делать! — крикнул Волан-де-Морт своим приспешникам, и Гарри увидел, как его красные глаза расширились от удивления. Волан-де-Морт явно не понимал, что происходит, и теперь из всех сил старался разорвать золотую нить, соединяющую волшебные палочки. Гарри ухватился за свою палочку еще крепче, и нить осталась цела. — Ничего не делать без моей команды! — прокричал Волан-де-Морт Пожирателям смерти.

В этот момент в воздухе поплыла прекрасная, неземная мелодия... ее издавала каждая из нитей паутины золотого света, которые вибрировали вокруг Гарри и Волан-де-Морта. Гарри узнал эти звуки, несмотря на то, что слышал их до этого только раз... это была песня феникса...

Для Гарри это был звук надежды... самое прекрасное и желанное, что только он слышал в своей жизни... он чувствовал, что эти звуки не просто витают в воздухе рядом с ним, они звучат у него внутри... эта мелодия была связана с Дамблдором, и ему показалось на мгновение, будто друг что-то шепнул ему на ухо...

Не позволяй связи распасться.

Я знаю, ответил Гарри музыке. Я знаю, что я не должен допустить этого... но как только он это подумал, удерживать связь стало намного тяжелее. Его палочка сильно завибрировала... теперь уже палочки соединял не луч, теперь это было похоже на огромные бусины света, которые скользили по золотой нити. Гарри увидел, что бусины движутся от Волан-де-Морта к нему и тут же почувствовал, как палочка сердито вздрогнула в его руках.

Чем ближе придвигалась к нему ближайшая бусина, тем горячее становилась его волшебная палочка. Дерево в его ладони раскалилось настолько, что Гарри казалось — палочка вот-вот вспыхнет. Бусина придвинулась еще ближе, и палочка возмущенно затряслась. Если бусина приблизится вплотную, палочка этого явно не выдержит, она уже сейчас вот-вот разлетится на куски...

Гарри сосредоточил все свои мысли на том, чтобы заставить бусины двигаться в обратном направлении — от него к Волан-де-Морту. Разъяренные глаза его были устремлены на бусины, в ушах звучала песня феникса — и мало-помалу бусины замедлили движение, остановились, а потом потекли обратно... Теперь палочка Волан-де-Морта вибрировала так, что готова была развалиться. Сам же Волан-де-Морт выглядел потрясенным и почти испуганным...

Первая бусина теперь дрожала в паре дюймов от кончика палочки Волан-де-Морта. Гарри не понимал, зачем ему это, не знал, чего он этим добьется... но сейчас он сосредоточился на том, чтобы загнать эту бусину света обратно, в палочку Волан-де-Морта. Медленно... очень медленно... еще немного вперед по золотой нити... бусина вздрогнула и влилась в палочку.

Сразу же из палочки Волан-де-Морта раздались крики боли... потом глаза Волан-де-Морта расширились от ужаса, когда из его волшебной палочки показалась рука из густого дыма и тут же исчезла... призрак руки, подаренной Хвосту., снова крики боли... потом из кончика палочки показалось что-то большое, гораздо больше руки, серое нечто из густого, плотного дыма... голова... грудь и руки... туловище Седрика Диггори.

Потрясение было так велико, что Гарри мог запросто выпустить свою палочку из рук, и лишь инстинкт самосохранения помешал ему сделать это. Золотая нить осталась цела, несмотря на то, что плотный, серый призрак Седрика Диггори (неужели это призрак? Он кажется таким настоящим!) целиком появился из палочки Волан-де-Морта, будто протискиваясь сквозь узкий тоннель... Тень Седрика выпрямилась, посмотрела на золотой луч, соединяющий палочки, и сказала:

— Держись, Гарри.

Его голос, казалось, донесся откуда-то издалека. Гарри посмотрел на Волан-де-Морта... его красные глаза расширились от потрясения... он, как и Гарри, не ожидал ничего подобного. Гарри услышал глухие вопли Пожирателей смерти, которые продолжали кружиться за границей золотого купола.

Снова раздались крики боли... и снова что-то появилось из палочки... тень еще одной головы, за которой тут же показались руки и тело... Старик, которого Гарри когда-то видел во сне, также, как и Седрик, выбирался из палочки... его призрак или тень — неважно, что это было — упало на землю рядом с тенью Седрика. Он выпрямился, опираясь на свою палку, окинул взглядом Гарри, Волан-де-Морта, золотую паутину..

— Значит, он действительно волшебник? — сказал старик, глядя на Волан-де-Морта. — Этот тип меня убил... покажи ему, мальчик...

Из палочки показалась следующая голова... эта, похожая на вылепленную из густого дыма статую, была женской... Руки Гарри отчаянно тряслись, он старался удержать свою палочку на месте. Призрак упал на землю, поднялся и посмотрел на разворачивающуюся перед ним битву.

Тень Берты Джоркинс уставилась на Гарри, глаза ее расширились, и она крикнула:

— Не отпускай ни в коем случае! — Голос ее, как и голос Седрика, звучал будто издалека. — Не дай ему добраться до тебя! Не отпускай, держись!

Она и две другие серые фигуры двигались теперь по кругу внутри золотой паутины, а Пожиратели смерти бегали снаружи... жертвы Волан-де-Морта шептали Гарри ободряющие слова и что-то шипели своему убийце.

Из волшебной палочки Волан-де-Морта показалась очередная голова, и Гарри сразу понял, кто это... он как будто был уверен в этом с того самого момента, когда увидел призрак Седрика... уверен, потому что именно эту женщину он вспоминал этой ночью чаще всего...

Дымчатая тень молодой женщины с длинными волосами упала на землю, встала, посмотрела на него... Гарри, руки которого немилосердно тряслись, смотрел в призрачное лицо своей матери.

— Отец сейчас будет... — тихо сказала она. — Он хочет увидеть тебя... все будет хорошо... держись...

И он появился... сначала его голова, потом тело... из палочки Волан-де-Морта возникла высокая, с растрепанными, как у Гарри, волосами тень Джеймса Поттера. Волан-де-Морт смертельно побледнел от страха перед своими жертвами, которые кружили вокруг него. Отец подошел к Гарри, посмотрел на него и заговорил тем же, доносящимся как бы издалека голосом, что и все остальные, только тихо, чтобы Волан-де-Морт не услышал:

—Когда связь будет разорвана, мы задержимся на мгновение... мы дадим тебе немного времени... ты должен добраться до портала, он вернет тебя в Хогвартс... Понял, Гарри?

—Да, — выдохнул Гарри, сражаясь с палочкой, которая скользила в руках и в любой момент могла вырваться.

—Гарри... — прошептал призрак Седрика, — возьми мое тело с собой, ладно? Отнеси мое тело родителям...

—Хорошо, — ответил Гарри. Лицо его исказилось от напряжения — теперь он с трудом удерживал палочку в руках.

—Сделай это сейчас, — прошептал отец. — Приготовься бежать. Давай, вперед...

— Вперед! — крикнул Гарри.

В любом случае, дольше удерживать палочку он уже не мог. Он сильно рванул ее вверх, и золотая нить порвалась. Световой купол исчез, песня феникса растаяла в воздухе. Но призрачные фигуры жертв Волан-де-Морта не исчезли. Они сжимали кольцо вокруг Волан-де-Морта, скрывая Гарри от его глаз.

А Гарри бежал, как никогда в жизни. Он сбил с ног двух остолбеневших Пожирателей смерти и принялся петлять как заяц между памятников. Вслед ему неслись заклятия, но Гарри уворачивался и только слышал треск могильных плит. Он бежал к телу Седрика, не вспоминая о вывихнутой ноге. Все его существо было сосредоточено на том, что ему предстояло сделать...

— Оглушить его! — раздался вопль Волан-де-Морта. Гарри нырнул за мраморного ангела, футах в десяти

От Седрика, и увидел только стрелы красного света. Крыло ангела с треском отвалилось. Схватив покрепче палочку, он выскочил из своего укрытия и проревел:

— Импедимента! — Гарри взмахнул палочкой в сторону преследующих его Пожирателей смерти.

Послышался сдавленный крик, и Гарри понял, что задержал, как минимум, одного. Времени оглядываться не было. Он перепрыгнул через Кубок и снова бросился на землю, чтобы увернуться от направленных на него заклятий. Гарри протянул руку и ухватился за тело Седрика...

— Отойдите! Я убью его! Он мой! — крикнул Волан-де-Морт.

Гарри держал Седрика за запястье. Его и Волан-де-Морта разделял теперь всего один памятник, но тело Седрика слишком тяжело, а до Кубка не дотянуться...

В темноте вспыхнули красные глаза Волан-де-Морта. Гарри увидел, как его рот изгибается в улыбке, а рука поднимает палочку.

—Акцио! — крикнул Гарри, указав палочкой на Кубок.

Кубок взлетел и тут же очутился рядом. Гарри поймал его за ручку..

Он услышал яростный вопль Волан-де-Морта в тот самый момент, когда почувствовал уже знакомый рывок под ложечкой. Портал сработал, и теперь в вихре красок и ветра они с Седриком уносились отсюда... возвращались домой...

Глава 35 СЫВОРОТКА ПРАВДЫ

Гарри шлепнулся лицом на землю и почувствовал запах смятой травы. Когда портал понес его, он закрыл глаза и так и лежал с закрытыми глазами. Он не двигался. От падения из него будто вышибло весь воздух. Голова кружилась так, что земля под ним, казалось, раскачивалась как палуба корабля. Чтобы как-то остановить это безостановочное раскачивание, Гарри вцепился еще крепче в Седрика и в гладкую холодную ручку Кубка. Ему казалось, что если он отпустит их, то непременно соскользнет в черноту, медленно офужавшую его сознание. От шока и физического изнеможения он не мог, да и не хотел, подняться на ноги. Он лежал на земле и вдыхал запах травы... ожидая, пока кто-нибудь что-нибудь сделает... что-нибудь случится... и все это время он ошущал тупую, постоянную боль в шраме...

Водоворот звуков оглушил его и сбил с толку. Голоса, шаги, крик доносились отовсюду.. Гарри оставался на земле, лицо его исказила болезненная гримаса, как будто вся эта какофония была лишь ночным кошмаром, который непременно пройдет...

Вдруг его схватили чьи-то руки и резко перевернули на спину

— Гарри! Гарри! Он открыл глаза.

Над ним было звездное небо и лицо Альбуса Дамблдора. Вокруг них сжималось кольцо теней — это была окружившая их толпа, которая становилась все больше и больше. Гарри почувствовал, как земля под ним вибрирует от множества приближающихся шагов.

Кубок принес его на край лабиринта. Гарри видел возвышающиеся над ним трибуны, фигурки двигающихся там людей, звезды над головой.

Гарри отпустил Кубок, но еще крепче прижал к себе Седрика. Он поднял свободную руку и ухватил Дамблдора за запястье. Лицо директора то становилось отчетливым, то снова расплывалось.

— Он вернулся, — прошептал Гарри. — Волан-де-Морт вернулся.

— Что случилось? Что происходит?

Сверху над Гарри возникло побелевшее от ужаса лицо Корнелиуса Фаджа.

— Бог мой! Диггори! — прошептал он. — Дамблдор... он мертв!

Слова эти тут же пронеслись над окружавшей их толпой, которая сотней голосов выплеснула эту ужасную новость в тьму ночи:

—Он мертв! Он мертв! Седрик Диггори! Мертв!

—Гарри, отпусти его, — услыхал он голос Фаджа. Гарри почувствовал, как кто-то пытается разжать его пальцы, но только еще сильнее сжал их.

Над ним наклонилось расплывчатое лицо Дамблдора.

— Гарри, ему уже не поможешь. Все кончено. Отпусти его.

— Он хотел, чтобы я принес его обратно, — пробормотал Гарри. Ему казалось очень важным объяснить это. — Он хотел, чтобы я принес его обратно к родителям...

— Хорошо, Гарри... а теперь отпусти его, ну же...

Дамблдор наклонился и с силой, неожиданной в таком худом и старом человеке, поднял Гарри и поставил его на ноги. Гарри покачнулся. В голове бухал тяжеленный молот. Вывихнутая нога тряслась, так что опереться на нее было невозможно. Толпа, беспокойно шевелясь, наступала, темные тени придвигались все ближе.

—Что с ним? Что с ним случилось? Диггори мертв!

—Ему нужно в больничное крыло! — громко заявил Фадж. — Ему плохо, он ранен... Дамблдор, родители Диггори, они здесь, на трибуне... Я отведу Гарри, Дамблдор, я отведу его в больничное...

—Нет, я предпочел бы...

—Дамблдор, сюда бежит Амос Диггори... вот он... вам не кажется, что лучше было бы вам сообщить ему.. прежде, чем он увидит...

— Гарри, оставайся здесь...

Девочки кричали, истерически всхлипывали... Окружающее странно мерцало у Гарри перед глазами...

—Все хорошо, сынок вот и я... пойдем... в больничное крыло...

—Дамблдор сказал мне остаться, — заплетающимся языком произнес Гарри. Пульсирующая боль в шраме была так сильна, что, казалось, его вот-вот вырвет; все вокруг было смазано, как будто зрение отказалось работать...

—Тебе нужно лечь... пойдем, ну же...

Кто-то большой и сильный то ли тянул, то ли нес Гарри сквозь испуганную толпу Со всех сторон доносились всхлипы, крики и плач. Мужчина, поддерживая его, вывел его из толпы и теперь они двигались к замку. Через лужайку мимо озера и Дурмстрангского корабля. Гарри не слышал ничего кроме тяжелого дыхания человека, помогавшего ему идти.

— Что случилось, Гарри? — спросил человек, помогая Гарри подняться по каменным ступенькам крыльца. Клак Клак Клак Это был Грозный Глаз Грюм.

— Кубок — это портал, — ответил Гарри. Они пересекали холл. — Перенес нас с Седриком на кладбище... а там был Волан-де-Морт... лорд Волан-де-Морт...

Клак Клак Клак Вверх по мраморным ступеням...

—Там был Темный Лорд? И что случилось?

—Убили Седрика... Они убили Седрика...

—А потом?

Клак Клак Клак По коридору..

—Сварил зелье... вернул себе тело...

—Темный Лорд вернул себе тело? Он вернулся?

— А потом появились Пожиратели смерти... а потом мы сражались на дуэли...

— Ты сражался на дуэли с Темным Лордом?

—Удалось бежать... моя палочка... что-то случилось... я видел маму и папу… они появились из его палочки...

—Заходи, Гарри... сюда, садись... сейчас все будет в порядке... выпей это...

Гарри услышал, как в замке повернулся ключ. Кто-то сунул ему в руку чашку.

— Выпей... тебе станет лучше... ну же, Гарри, мне надо точно знать, что произошло...

Грюм прижал чашку к его губам и наклонил ее. Острая, как перец, жидкость обожгла горло и Гарри закашлялся. Кабинет Грюма, да и сам его хозяин вдруг стали совершенно отчетливыми... Грюм был бледен, как Фадж, и оба его глаза, не мигая, смотрели Гарри в лицо.

— Волан-де-Морт вернулся, Гарри? Ты уверен? Как он это сделал?

— Он взял кое-что из могилы отца, у Хвоста и у меня, — ответил Гарри. В голове у него прояснилось, а боль в шраме утихла. Теперь он отчетливо видел лицо Грюма, хотя в кабинете было темно. С площадки для квиддича доносились шум и крики.

— Что Темный Лорд взял у тебя? — спросил Грюм.

— Кровь, — показал Гарри руку. Рукав мантии был разорван там, где Хвост проткнул его кинжалом.

Грюм тяжело, с присвистом выдохнул.

—А Пожиратели смерти? Они вернулись?

—Да. Целая куча...

—И как он встретил их? — тихо спросил Грюм. — Он простил их?

Внезапно Гарри вспомнил. Он должен был сразу же сказать об этом Дамблдору прямо там, на поле...

— В Хогвартсе есть Пожиратель смерти! Здесь Пожиратель смерти, они вложили мое имя в Кубок, проследили за тем, чтобы я добрался до финала...

Гарри попытался встать, но Грюм толкнул его обратно в кресло.

—Я знаю, кто этот Пожиратель смерти, — тихо произнес он.

—Каркаров? — выкрикнул Гарри. — Где он? Вы поймали его? Он заперт?

—Каркаров? — переспросил Грюм со странным смешком. — Каркаров сбежал сегодня ночью, когда почувствовал, как горит Черная Метка у него на руке. Вряд л и он жаждет встречи с Темным Лордом — он предал слишком много его верных сторонников... Сомневаюсь, что ему удастся убежать далеко. Темный Лорд умеет разыскивать своих врагов.

—Каркаров сбежал? Его нет? Но тогда... разве не он вложил мое имя в Кубок?

—Нет, — медленно ответил Грюм. — Нет, не он. Это сделал я.

Гарри не поверил свои ушам.

—Нет-нет, это не вы... Вы не могли сделать это...

—Уверяю тебя, это был я, — подтвердил Грюм. Его волшебный глаз крутанулся в глазнице и посмотрел на дверь. Гарри понял — он хочет убедиться в том, что за дверью никого нет. Одновременно с этим Грюм вытащил палочку и направил ее на Гарри.

—Так он их простил? — сказал он. — Пожирателей смерти, которые остались на свободе? Тех, кто изловчился и избежал Азкабана?

— Что? — спросил Гарри.

Он смотрел на палочку, которую Грюм наставил на него. Это какая-то нелепая шутка, не иначе.

— Я спросил тебя, — тихо повторил Грюм, — простил ли он тех негодяев, которые даже не попытались отыскать его? Этих трусов и предателей, которые даже не смогли отстрадать за него в Азкабане? Этих грязных, бесполезных подонков, которые набрались смелости покуражиться в масках во время Чемпионата мира по квиддичу, но туг же в страхе разбежались, когда я запустил в небо Черную Метку?

— Вы запустили... О чем это вы?

— Я сказал тебе, Гарри... Уже сказал. Если и есть что-то, что я ненавижу больше всего, то это Пожиратель смерти, оставшийся на свободе. Они повернулись к своему хозяину спиной в тот момент, когда он нуждался в них больше всего. Я ждал, что он накажет их. Надеялся, что он будет мучить их Скажи, что он мучил их, Гарри...—Лицо Грюма внезапно исказилось в безумном оскале. — Скажи, что он сообщил им, что я, я один остался верен ему., я был готов рискнуть всем, чтобы доставить ему то, чего он хотел больше всего... тебя.

— Вы не... это... это не могли быть вы...

— Кто вложил твое имя в Кубок под названием другой школы? Я. Кто отпугивал каждого, кто, по моему мнению, мог повредить тебе или помешать выиграть Турнир? Я. Кто навел Хагрида на мысль показать тебе драконов? Я. Кто помог тебе найти единственно возможный для тебя способ победить дракона? Я.

Теперь волшебный глаз Грюма смотрел не на дверь, а прямо на Гарри. Его перекошенный рот растянулся в ухмылке.

— Было нелегко, Гарри, провести тебя через все эти задания так, чтобы не возбудить подозрений. Мне пришлось изворачиваться вовсю, чтобы никто не мог разгадать мою роль в твоих успехах. Дамблдор непременно заподозрил бы что-то, если бы ты слишком легко справился с заданиями. Как только ты забрался бы в лабиринт — да еще раньше остальных — тогда у меня был бы шанс избавиться от других участников и расчистить тебе дорогу. Но мне приходилось еще и бороться с твоей тупостью. Второе задание... тогда я больше всего опасался провала. Я следил за тобой, Поттер. Я знал, что ты не разгадал тайну яйца, и поэтому мне пришлось сделать тебе еще одну подсказку…

— Это не вы, — хрипло возразил Гарри. — Это Седрик мне подсказал...

-— А кто подсказал Седрику открыть яйцо под водой? Я. Я был уверен, что он сообщит об этом тебе. Порядочными людьми легко манипулировать, Поттер. Можно было не сомневаться в том, что Седрик отплатит тебе за то, что ты рассказал ему о драконах! Но даже после этого, Поттер, даже после этого ты так и не нашел решения задачи. Я все время за тобой следил... столько часов в библиотеке. Ты что, не понял, что книга, которую ты искал, была все это время у тебя в спальне? Я позаботился об этом заранее, дал ее этому мальчишке Долгопупсу еще в начале года, ты что, не помнишь? «Магические средиземноморские водные растения и их свойства». Из нее ты мог бы узнать все, что нужно про жабросли. Я надеялся, что ты будешь просить помощи у всех и каждого. Долгопупс тут же рассказал бы тебе об этом. Но ты не просил... нет... твоя независимость и гордость чуть не погубили все дело.

Что мне оставалось делать? Найти другой, столь же невинный способ сообщить тебе эту информацию. На Святочном балу ты сказал мне, что эльф по имени Добби сделал тебе подарок на Рождество. Я вызвал эльфа в комнату для преподавателей забрать одежду в чистку и нарочно завел громкий разговор с профессором МакГонагалл о заложниках под водой и о том, догадается ли Гарри Поттер использовать жабросли. Твой дружок-эльф тут же бросился в кабинет Снегга, а потом разыскал тебя...

Палочка Грюма была по-прежнему нацелена Гарри прямо в сердце. В висевшем на стене за спиной Грюма Проявителе Врагов мелькали неясные тени.

— Ты так долго просидел в озере, Поттер, что я уж подумал, ты утонул. Но, к счастью, Дамблдор принял твой идиотизм за благородство, и дал тебе самый высокий балл. Я снова вздохнул с облегчением. Сегодня в лабиринте тебе, конечно, было легче, чем остальным, — продолжал Грюм. — Это потому, что я патрулировал лабиринт, видел все сквозь стены и убирал препятствия с твоего пути. Я оглушил Флер Делакур и с помощью заклятия Империус заставил Крама покончить с Диггори. Путь для тебя к Кубку был расчищен.

Гарри оторопело смотрел на Грюма. Он просто не понимал, как это могло случиться... друг Дамблдора, знаменитый мракоборец... поймал так много Пожирателей смерти... это бессмысленно... совершенно бессмысленно...

Туманные тени в Проявителе Врагов становились четче. За плечом Грюма Гарри видел, как три человека подходят все ближе и ближе. Но Грюм не замечал их, он смотрел на Гарри.

— Темному Лорду не удалось убить тебя, Поттер, а он так этого хотел, — прошептал Грюм. — Представь, как он наградит меня, когда узнает, что я сделал для него. Я отправил ему тебя—то, что ему нужно было больше всего, чтобы возродиться, — а потом я убил тебя для него. Я буду превознесен перед всеми Пожирателями смерти. Я буду самым дорогим, самым близким его соратником... стану ближе ему, чем сын...

Нормальный глаз Грюма был выпучен, а волшебный глаз уставился на Гарри. Дверь была заперта на засов, и Гарри знал, что ему не успеть вытащить свою палочку…

—У нас с Темным Лордом много общего, — Грюм нависал над Гарри, беспрерывно скалясь, и выглядел совершенно безумным. — Нас обоих разочаровали наши отцы... совершенно разочаровали. Мы оба, к сожалению, носим их имена, Гарри. И оба мы получили огромное удовольствие... неизъяснимое удовольствие... убив наших отцов, чтобы обеспечить наступление Темного Порядка!

—Вы сумасшедший, — не удержавшись, воскликнул Гарри, — вы сумасшедший!

—Я сумасшедший? — истерично переспросил Грюм, и его голос взлетел до самых верхних нот. — Посмотрим! Посмотрим, кто сумасшедший, теперь, когда Темный Лорд вернулся, а я рядом с ним! Он вернулся, Гарри Поттер, ты не одолел его... а теперь — я одолею тебя!

Грюм поднял палочку, открыл рот, Гарри успел сунуть руку в карман за палочкой...

— Окаменей!

Ослепительная алая вспышка сопровождалась треском и грохотом, дверь кабинета разлетелась на части...

Грюма отшвырнуло на пол. Гарри, глядя туда, где только что было лицо Грюма, увидел в Проявителе Врагов Альбуса Дамблдора, профессора МакГонагалл и профессора Снегга. Гарри обернулся и понял, что все трое стоят в дверях, Дамблдор на шаг впереди остальных. В этот миг Гарри понял наконец, почему все говорят, что Дамблдор — единственный волшебник, которого Волан-де-Морт когда-либо боялся. Дамблдор смотрел на лежащего на полу Грюма, и выражение лица директора внушало такой ужас, что Гарри не поверил своим глазам. На лице у Дамблдора не было снисходительной улыбки, голубые глаза не поблескивали заговорщически за стеклами очков. Старое, изборожденное морщинами лицо излучало холодную ярость; невиданная мощь исходила от Дамблдора и распространялась обжигающими волнами по комнате.

Он вошел в кабинет и ногой перевернул лежащего на полу Грюма на спину. Вслед за ним прошел Снегг и посмотрел в Проявитель Врагов, где еще виднелось его собственное разгневанное лицо.

Профессор МакГонагалл подошла прямо к Гарри.

— Пойдемте, Поттер, — прошептала она. Губы ее дрожали, так что казалось, она вот-вот заплачет. — Пойдемте... В больничное крыло...

— Нет, — резко возразил Дамблдор.

—Дамблдор, он должен... посмотрите на него... он перенес сегодня столько...

—Он останется, Минерва, потому что ему нужно понять, — прервал ее Дамблдор. — Понимание — это первый шаг ктому чтобы принять случившееся, и только после этого он сможет прийти в себя. Ему нужно знать, кто и зачем вовлек его в тяжелейшие испытания сегодняшней ночи.

—Грюм, — произнес Гарри, который все еще не мог прийти в себя от изумления. — Как Грюм мог все это сделать?

—Это не Аластор Грюм, — тихо сказал Дамблдор. — Ты никогда не знал Аластора Грюма. Настоящий Грюм никогда не увел бы тебя от меня после того, что произошло сегодня. Как только он ушел с тобой, я сразу все понял... и отправился следом.

Дамблдор наклонился над безвольно лежащим Грюмом, запустил руку в карман его мантии и вытащил оттуда фляжку и связку ключей. Обернувшись к профессору МакГонагалл и Снеггу, он сказал:

— Северус, принесите, пожалуйста, самое сильное зелье правды, которое у вас есть, а потом сходите на кухню и приведите эльфа по имени Винки. Минерва, будьте добры, пойдите к дому Хагрида, вы увидите там на грядке с тыквами большого черного пса. Отведите его в мой кабинет, скажите ему, что я скоро приду, и возвращайтесь сюда.

Если указания директора и показались Снеггу или МакГонагалл странными, они сумели скрыть замешательство. Оба тут же развернулись и вышли из кабинета. Дамблдор подошел к сундуку с семью замками, вставил ключ в первый замок, повернул его и откинул крышку. Внутри лежала гора книг. Дамблдор запер сундук, вставил второй ключ во второй замок и снова открыл сундук Книги исчезли, и их место занимала теперь целая куча сломанных вредноско-пов, пергамента и перьев, а сверху лежало что-то серебристое, напомнившее Гарри мантию-невидимку. Гарри как зачарованный смотрел, как Дамблдор открывает один задругам третий, четвертый, пятый, шестой замки и всякий раз в сундуке оказывается что-нибудь новое. В конце концов Дамблдор отпер седьмой замок, откинул крышку, и у Гарри вырвался крик удивления.

Перед его глазами было что-то вроде небольшого подземелья глубиной футов десять. На полу крепко спал совершенно истощенный настоящий Грозный Глаз Грюм. Деревянной ноги у него не было, глазница, где должен быть волшебный глаз, провалилась, а неровно выстриженные клочья седых волос торчали в разные стороны. Гарри, не в силах совладать с изумлением, перевел взгляд с Грюма, который лежал в подземелье, на Грюма, который лежал на полу кабинета.

Дамблдор залез в сундук, аккуратно спрыгнул на пол рядом со спящим Грюмом и склонился над ним.

— Оглушен... заклятие Империус... совсем ослабел, — произнес он. — Конечно, он нужен был им живым. Гарри, брось мне мантию этого самозванца. Аластор совсем окоченел от холода. Мадам Помфри непременно осмотрит его, но, похоже, угрозы для жизни нет.

Гарри бросил плащ. Дамблдор укрыл Грюма, подоткнул аккуратно края мантии, выбрался из сундука и принялся исследовать фляжку лже-Грюма. Отвинтил крышку и осторожно наклонил ее. На пол капнула густая, клейкая на вид жидкость.

— Оборотное зелье, Гарри, — заметил Дамблдор. — Видишь, как все просто? Дело в том, что Грюм всегда пьет только из своей фляжки, и все прекрасно об этом знают. Самозванцу, конечно, нужно было, чтобы настоящий Грюм всегда находился под рукой, чтобы пополнять запас Оборотного зелья. Посмотри на его волосы... — Дамблдор бросил взгляд на Грюма в подземелье. — Самозванец весь год отстригал понемногу, видишь, они неровные? Но я думаю, что сегодняшней бурной ночью он мог и забыть в очередной раз принять зелье — его ведь нужно принимать каждый час... Посмотрим...

Дамблдор устроился в кресле и сидел неподвижно, не сводя глаз с лже-Грюма. Гарри тоже смотрел на него, не отрываясь. Минуты шли одна за другой...

В какой-то момент лицо лежащего на полу человека стало меняться прямо на глазах. Шрамы исчезли, кожа стала гладкой, покалеченный нос приобрел обычную форму и уменьшился. Седеющая грива становилась все короче, пока не превратилась в коротко стриженые соломенного цвета волосы. Деревянный протез с гулким стуком упал на пол, а на его месте выросла обычная нога. Еще мгновение — и волшебный глаз выскочил из глазницы, и его заменил нормальный глаз. Волшебный глаз покатился по полу, не переставая вращаться в разные стороны.

Перед Гарри лежал бледный, слегка веснушчатый мужчина со светлыми волосами. Гарри знал, кто это. Он видел этого человека в Омуте Дамблдора, видел, как дементоры тащили его прочь из зала, а он при этом пытался убедить мистера Крауча, что ни в чем не виноват... но сейчас вокруг глаз у него залегли морщины, и он выглядит гораздо старше...

В коридоре послышались быстрые шаги. Первым в кабинет вошел Снегг, за ним Винки, а за ней профессор МакГонагалл.

—Крауч! — остолбенел от изумления Снегг. — Барти Крауч!

—Боже мой! — профессор МакГонагалл замерла в дверях и не сводила глаз с лежащего на полу человека.

Грязная, растрепанная Винки выглянула из-за ног Снегга и тут же пронзительно взвизгнула:

— Мастер Барти, мастер Барти, что вы здесь делать? Она бросилась на грудь Краучу с воплями:

—Ты убить его! Ты убить его! Ты убить сына моего хозяина!

—Он просто оглушен, Винки, — ответил Дамблдор. — Отойди, пожалуйста, в сторонку. Северус, вы принесли зелье?

Снегг вручил Дамблдору маленький пузырек с совершенно прозрачной жидкостью — Сыворотку Правды, которой он однажды на уроке пригрозил напоить Гарри. Дамблдор склонился надлежащим на полу, подтащил его к стене и прислонил к ней в сидячем положении прямо под Проявителем Врагов, из которого все еще смотрели разъяренные лица Дамблдора, Снегга и МакГонагалл. Винки, спрятав лицо в ладонях, так и осталась на коленях. Ее всю трясло. Дамблдор открыл рот Крауча и влил ему три капли сыворотки. Затем он указал палочкой на грудь Крауча и произнес:

— Оживи!

Сын Крауча открыл глаза. На лице его не было никакого выражения, глаза смотрели в одну точку. Дамблдор стал перед ним на колени, так чтобы их лица находились на одном уровне.

—Ты слышишь меня? — тихо спросил Дамблдор. Мужчина моргнул.

—Да, — так же тихо ответил он.

— Я хотел бы, чтобы ты рассказал нам, — спросил Дамблдор, — как ты оказался здесь. Как ты бежал из Азкабана?

Крауч судорожно вздохнул и монотонно заговорил:

— Меня спасла мать. Она знала, что умирает. Она упросила отца спасти меня ради нее. Он любил ее так, как никогда не любил меня. Он согласился. Они пришли навестить меня. Дали мне Оборотное зелье с волосом матери. А она приняла зелье с моим волосом. Мы обменялись внешностью.

Винки, все еще дрожа, яростно затрясла головой:

— Ни слова, мастер Барти, ни слова больше, вы причинить беду вашему отцу!

Но Крауч лишь судорожно вздохнул и все так же монотонно продолжил:

—Дементоры слепы. Они ощутили, что в Азкабан вошли один здоровый человек и один умирающий. Они ощутили, что вышли один здоровый и один умирающий. Отец вывел меня, переодев в платье матери, на случай, если сквозь решетку нас видели другие заключенные. Мать умерла вскоре после этого. Она принимала Оборотное зелье до самой смерти. Она похоронена под моим именем и с моей внешностью. Все были уверены, что она — это я.

Крауч снова моргнул.

—А что сделал отец, когда доставил тебя домой? — спросил Дамблдор.

—Инсценировал смерть матери. Тихие, семейные похороны. Эта могила пуста. Наш эльф выходила меня. Потом меня скрывали. Меня нужно было контролировать. Отец использовал множество заклинаний, чтобы управлять мной. Когда я выздоровел, я думал только о том, чтобы отыскать своего хозяина... чтобы вернуться к нему на службу.

—Как твой отец управлял тобой? — задал вопрос Дамблдор.

— Заклятие Империус, — ответил Крауч. — Я находился под контролем отца. Он заставил меня ходить круглые сутки в мантии-невидимке. Рядом со мной всегда была эльф. Она была моим тюремщиком и заботилась обо мне. Она жалела меня. Она убедила отца давать мне иногда возможность развлечься. В награду за примерное поведение.

—Мастер Барти, мастер Барти, — всхлипывала Винки сквозь прижатые к лицу ладони. — Не надо говорить им, мы попасть в беду..

—Стало ли кому-нибудь известно, что ты жив? — тихо спросил Дамблдор. — Знал ли об этом кто-нибудь, кроме твоего отца и домашнего эльфа?

—Да, — ответил Крауч, и снова моргнул. — Знала колдунья в департаменте моего отца. Берта Джоркинс. Она пришла к нам домой с бумагами для отца. Его не было дома. Винки проводила ее в дом и вернулась на кухню, ко мне. Она подслушала. Она услышала достаточно, чтобы понять, кто прячется под мантией-невидимкой. Отец пришел домой. Она обвинила его. Он наложил на нее мощное заклятие памяти, чтобы она забыла все, что ей удалось разузнать. Слишком мощное. Он сказал, что теперь ее память повреждена навсегда.

—Зачем она явилась, стала совать нос в дела моего хозяина? — продолжала горестно всхлипывать Винки. — Почему она не оставить нас в покое?

—Расскажи мне о Чемпионате мира по квиддичу, — сказал Дамблдор.

—Это Винки уговорила отца, — все так же монотонно продолжал Крауч. — Она убеждала его полгода. Я не выходил из дому уже несколько лет. Я любил квиддич. Пусть он посмотрит, говорила она. Он будет в мантии-невидимке. Пусть он вдохнет немного свежего воздуха. Она говорила, что этого хотела бы моя мать. Она говорила отцу, что мать умерла, чтобы освободить меня. Она спасала меня не для того, чтобы я жил в заключении. Он в конце концов согласился. Все было тщательно спланировано. Отец с самого утра отвел меня и Винки в верхнюю ложу Винки должна была говорить, что держит место для моего отца. Я, невидимый, должен был сидеть на нем. Мы собирались уйти после того, как все покинут ложу. Все будут думать, что Винки идет одна. Никто ничего не узнает. Но Винки не знала, что я набираю силу. Я начал сопротивляться заклятию Империус, наложенному моим отцом. Были времена, когда я становился почти таким же, как раньше. Были короткие периоды, когда ему, похоже, не удавалось меня полностью контролировать. Это случилось там, в верхней ложе. Как будто я очнулся от глубокого сна. Я оказался в толпе, в самой середине матча, и увидел волшебную палочку, которая торчала из кармана мальчишки прямо передо мной. Мне не разрешалось иметь волшебную палочку с момента заключения в Азкабан. Я украл ее. Винки не знала. Винки боится высоты. Она закрыла лицо руками.

—Мастер Барти, плохой мальчик! — прошептала Винки, заливаясь слезами.

—Значит, ты взял палочку, — продолжил Дамблдор. — И что ты с ней сделал?

—Мы пошли обратно в палатку, — ответил Крауч. — Потом мы услышали их. Мы услышали Пожирателей смерти. Тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто ни минуты не страдал ради моего хозяина. Они повернулись к нему спиной. Они не были порабощены, как я. Они могли искать его, но они этого не сделали. Они просто развлекались с маглами. Их голоса разбудили меня. Мое сознание стало ясным, как никогда. Я был разъярен. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они предали моего хозяина. Отец вышел из палатки, он поспешил на помощь маглам. Винки испугалась, увидев, как я разгневан. Она использовала свою собственную, эльфовскую магию, чтобы привязать меня к себе. Она вытащила меня из палатки и уволокла в лес, подальше от Пожирателей смерти. Я старался задержать ее. Я хотел вернуться к лагерю. Я хотел показать этим Пожирателям смерти, что такое истинная преданность Темному Лорду, и наказать их за ее отсутствие. Я использовал украденную палочку, чтобы запустить в небо Черную Метку. Появились волшебники из Министерства. Они разбросали оглушающие заклятия повсюду. Одно из заклятий прошло между деревьями, за которыми прятались мы с Винки. Связь между нами была разорвана. Мы оба были оглушены. Когда Винки нашли, отец знал, что я должен быть неподалеку. Он обыскал кусты рядом с тем местом, где нашли ее, и обнаружил меня. Он дождался, пока остальные волшебники из Министерства разойдутся. Он снова наложил на меня заклятие Империус и отконвоировал домой. Он уволил Винки. Она подвела его. Она дала мне возможность завладеть палочкой. Она почти дала мне возможность убежать. Винки издала вопль отчаяния.

— Мы остались в доме вдвоем с отцом. И тогда... и тогда... — голова Крауча качнулась, и по его лицу расползлась безумная улыбка. — За мной пришел мой хозяин.

Он прибыл к нам поздней ночью на руках у своего слуги Хвоста. Мой хозяин выяснил, что я еще жив. Он схватил Берту Джоркинс. Он пытал ее. Она многое ему рассказала. Она рассказала ему о Турнире Трех Волшебников. Она сказала ему, что старый мракоборец Грюм будет преподавателем в Хогвартсе. Он пытал ее, пока не разрушил заклятие памяти, наложенное моим отцом. Она рассказала ему, что я бежал из Азкабана. Она рассказала ему, что отец держит меня взаперти, чтобы помешать мне вернуться к хозяину. Так мой хозяин узнал, что я остаюсь его верным слугой — может быть, самым верным из всех. Хозяин задумал план на основе информации, полученной от Берты. Ему был нужен я. Он прибыл к нам около полуночи. Отец открыл дверь.

Улыбка на лице Крауча стала еще шире, будто бы он вспомнил самый приятный момент своей жизни. Винки окаменела от отвращения, а ее вытаращенные карие глаза сверкали между растопыренных пальцев.

— Все случилось быстро. Хозяин наложил заклятие Империус на моего отца. Теперь под контролем оказался отец. Хозяин заставил его заниматься своими делами как обычно, как будто ничего не случилось. А я был освобожден. Я очнулся. Я снова стал самим собой, снова ожил впервые за долгие годы.

— И что лорд Волан-де-Морт велел тебе сделать? — спросил Дамблдор.

— Он спросил меня, готов ли я рискнуть всем ради него. Я был готов. Я мечтал, я больше всего на свете хотел послужить ему, доказать, чего я достоин. Он сказал, что ему нужен верный слуга в Хогвартсе. Слуга, который незаметно проведет Гарри Поттера через Турнир Трех Волшебников. Слуга, который будет следить за Гарри Поттером. Обеспечит его победу. Превратит Кубок в портал, который отнесет первого, кто его коснется, к моему хозяину. Но сначала...

— Вам нужен был Аластор Грюм, — прервал его Дамблдор. Голос его был спокоен, хотя глаза метали молнии.

— Мы с Хвостом сделали это. Мы заранее приготовили Оборотное зелье. Мы пробрались к нему в дом. Грюм сопротивлялся. Был шум. Нам удалось вовремя одолеть его. Сунуть его в одно из отделений его собственного волшебного сундука. Выдернуть несколько волосков и бросить их в зелье. Я выпил его, я стал двойником Грюма. Я взял его ногу и глаз. Я был готов встретить Артура Уизли, который прибыл утихомиривать маглов, услышавших шум. Я заставил мусорные бачки двигаться по двору. Я сказал Артуру Уизли, что слышал, как кто-то влез ко мне во двор и заколдовал мусорные бачки. Затем я упаковал одежду Грюма и его приспособления в его же сундук и отправился в Хогвартс. Я держал его живым, постоянно под заклятием Империус. Мне нужно было расспрашивать его. О его прошлом, о его вкусах и привычках, так чтобы я мог обмануть даже Дамблдора. И еще мне были нужны его волосы, чтобы делать Оборотное зелье. Добыть остальные ингредиенты было легко. Шкуру бумсланга я взял у Снегга. Когда профессор зелий застал меня в кабинете, я сказал, что мне приказано обыскать его комнаты.

—А что стало с Хвостом после нападения на Грюма? — спросил Дамблдор.

—Хвост вернулся в дом моего отца, чтобы заботиться о хозяине и следить за моим отцом.

— Но твой отец ускользнул, — продолжил Дамблдор.

— Да. Через некоторое время он стал сопротивляться заклятию Империус, точно так же как и я. Были моменты, когда он прекрасно понимал, что происходит. Хозяин решил, что отец больше не должен выходить из дома. Вместо этого он заставил его писать письма в Министерство. Он заставил его написать, что он болен. Но Хвост не выполнил свой долг. Он утратил бдительность. Отец бежал. Хозяин догадался, что он направляется в Хогвартс. Отец собирался рассказать обо всем Дамблдору. Признаться. Он собирался признаться, что вызволил меня из Азкабана. Хозяин сообщил мне о побеге отца. Он приказал мне остановить его любой ценой. Я ждал и наблюдал. Я использовал карту, которую забрал у Гарри Поттера. Карту, которая едва не разрушила весь план.

— Карта? — быстро спросил Дамблдор. — Что еще за карта?

— Карта Хогвартса. Она была у Поттера. Поттер видел меня на ней. Потгер видел, какя ворую составляющие для Оборотного зелья из кабинета Снегга. Он думал, что это мой отец, потому что нас одинаково зовут. Я тогда забрал карту у Поттера. Сказал ему, что мой отец ненавидит черных магов. Поттер поверил, что мой отец охотился за Снеггом.

Целую неделю я ждал, когда же отец явится в Хогвартс. Наконец однажды вечером карта показала, что отец добрался до школы. Я надел мантию-невидимку и спустился к нему. Он шел по краю Запретного леса. Потом появились Поттер и Крам. Я ждал. Я не мог напасть на Поттера. Моему хозяину он был нужен живым и невредимым. Потгер побежал за Дамблдором. Я оглушил Крама. Я убил своа о отца

—Не-е-е-е-е-ет! — горестно завопила Винки. — Мастер Барти, мастер Барти, что вы говорить?!

—Ты убил своего отца, — тихо повторил Дамблдор. — И что ты сделал с телом?

—Отнес его в лес. Прикрыл мантией-невидимкой. Со мной была карта. Я увидел, как Поттер побежал в заме ж. Он встретил Снегга. К ним присоединился Дамблдор. Я видел, как Поттер выходит из замка вместе с Дамблдором. Я вышел из леса, обошел их сзади и догнал их. Я сказал Дамблдору что Снегг сообщил мне, куда идти. Дамблдор велел мне искать моего отца. Я вернулся к телу отца. Посмотрел на карту. Когда все ушли, я трансфигурировал тело отца. Превратил его в кость... Я надел мантию-невидимку и зарыл кость на свежевскопанной грядке перед хижиной Хагрида.

В комнате повисла гробовая тишина, которую; нарушали лишь судорожные всхлипы Винки. Потом Дамблдор произнес:

— А сегодня вечером...

— Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, — прошептал Барти Крауч, — и там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Он вернул себе силу, и я буду вознагражден так, как никто из волшебников не смеет и мечтать.

Лицо его снова озарилось безумной улыбкой, и голова безвольно свалилась на плечо. Рядом с ним, не переставая всхлипывать и причитать, сидела на полу Винки.

Глава 36 ПУТИ РАСХОДЯТСЯ

Дамблдор поднялся и бросил на Барти Крауча взгляд, полный презрения. Взмахнул палочкой, и оттуда выстрелили веревки и обвились вокруг Барти.

Директор повернулся к профессору МакГонагалл.

—Минерва, не могли бы вы постеречь его, пока я отведу Гарри наверх?

—Конечно, — ответила профессор МакГонагалл. У нее был такой вид, будто она увидела только что, как кого-то вырвало, и теперь ее подташнивало. Но палочку она достала решительным жестом и твердой рукой направила ее на Барти Крауча.

—Северус, — обратился Дамблдор к Снеггу, — пожалуйста, попросите мадам Помфри спуститься сюда. Нужно отправить Аластора Грюма в больничное крыло. Затем найдите Корнелиуса Фаджа и пригласите его сюда. Он, конечно же, захочет сам допросить Крауча. Если я ему понадоблюсь, скажите ему, что через полчаса я буду в больничном крыле.

Снегг молча кивнул и вышел.

— Гарри? — мягко обратился Дамблдор.

Гарри встал и снова покачнулся: пока он слушал рассказ Крауча, он почти не замечал боли в ноге, а теперь она вспыхнула с новой силой. Он почувствовал, что его всего трясет. Дамблдор взял его за руку и вывел в темный коридор.

— Поднимемся сначала в мой кабинет, Гарри, — тихо сказал директор. — Там нас ждет Сириус.

Гарри кивнул. Он как будто весь онемел, происходящее казалось нереальным, но ему было все равно, в глубине души он даже радовался этому. Сейчас он не хотел думать о том, что случилось после того, как он ухватился за ручку Кубка. Он не хотел, чтобы его заставили вспоминать то, что и без того слишком ярко и отчетливо вставало каждую секунду перед глазами. Грозный Глаз Грюм в сундуке. Скорчившийся на земле Хвост баюкает окровавленный обрубок руки. Волан-де-Морт возникает из кипящего котла. Седрик... мертвый... Седрик просит вернуть его родителям...

—Профессор, — тихо спросил Гарри, — а где мистер и миссис Диггори?

—Они с профессором Стебль, — ответил Дамблдор, и голос его, остававшийся таким спокойным во время допроса Крауча, дрогнул. — Она декан факультета Седрика, и она знала его лучше нас всех.

Они подошли к каменной горгулье, Дамблдор назвал пароль, вход отворился, и они с Гарри направились вверх по винтовой лестнице, Дамблдор толкнул дубовую дверь.

Посреди кабинета стоял Сириус. Его бледное лицо было таким же изможденным, как после побега из Азкабана. Он мгновенно пересек комнату.

— Гарри, как ты? Я знал... я знал, что-нибудь в этом роде непременно... что случилось?

Он трясущимися руками усадил Гарри в кресло перед столом Дамблдора.

— Что произошло? — настойчиво повторил он. Дамблдор рассказал Сириусу все, что они только что услышали от Барти Крауча. Гарри слушал вполуха. Ему казалось, что от усталости у него болит каждая косточка, и он хотел одного — молча сидеть в этом кресле час за часом, чтобы в конце концов уснуть и больше ни о чем не думать.

Зашуршали крылья. Феникс Фоукс перелетел со своей жердочки прямо на колени Гарри.

— Привет, Фоукс, — тихо прошептал Гарри и погладил пышные, ало-золотые перья феникса. Фоукс моргнул и спокойно на него посмотрел. Теплая тяжесть феникса на коленях действовала на Гарри умиротворяюще.

Дамблдор замолчал. Он сидел за своим столом напротив Гарри и смотрел ему прямо в лицо. Гарри старательно отводил глаза. Дамблдор собирается расспросить его. Он хочет заставить его снова пережить все, что случилось.

— Гарри, я должен знать, что произошло после того, как ты прикоснулся к порталу в лабиринте, — сказал Дамблдор.

— Разве нельзя оставить это до утра, Дамблдор? — хрипло спросил Сириус, положив руку на плечо Гарри. — Пусть он поспит. Пусть отдохнет.

Гарри ощутил прилив благодарности Сириусу, но Дамблдор, похоже, ничего не слышал. Он наклонился вперед, и Гарри очень неохотно поднял на него взгляд и посмотрел в голубые глаза Дамблдора.

— Если бы я думал, что смогу помочь тебе, — мягко произнес Дамблдор, — погрузив тебя в заколдованный сон и позволив тебе отложить воспоминания о происшедшем на потом, я бы сделал это, не колеблясь. Но я знаю, что это не поможет. Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь ее вновь. Ты показал чудеса отваги, и теперь я прошу тебя показать свою храбрость еще раз. Я прошу тебя рассказать нам о том, что произошло.

Феникс издал тихий, трепещущий звук, и Гарри почувствовал, будто капля горячей жидкости скользнула по горлу прямо в желудок, согрела его и придала ему сил.

Он сделал глубокий вдох и начал свой рассказ. Он говорил, и картины пережитого вставали перед его глазами: он видел искрящуюся поверхность зелья, оживившего Волан-де-Морта; видел, как появляются среди могил Пожиратели смерти; видел тело Седрика на земле рядом с Кубком.

Раз или два Сириус как будто собирался сказать что-то, но Дамблдор жестом останавливал его. Гарри обрадовался этому, потому что продолжать рассказывать было не так тяжело, как начать. Он почувствовал огромное облегчение, как будто из него вынимали один за другим ядовитые шипы. Ему стоило больших усилий заставить себя говорить дальше, и все же он чувствовал, что, когда закончит, ему станет гораздо легче.

Когда Гарри упомянул о том, что Хвост проткнул ему руку кинжалом, Сириус все же издал негодующее восклицание, а Дамблдор встал так быстро, что Гарри вздрогнул. Дамблдор обошел вокруг стола и велел Гарри протянуть руку. Гарри показал им разорванный рукав мантии и место пореза на руке.

— Он сказал, что моя кровь сделает его гораздо сильнее, чем чья-либо, — сообщил Гарри Дамблдору. — Он сказал, что защита, которую моя... моя мама оставила на мне... она теперь будет и у него. И он был прав... он смог дотронуться до меня, до моего лица, и ему было не больно.

Гарри был уверен в этот момент, что глаза Дамблдора торжествующе блеснули. Но через секунду он понял, что ему показалось. Когда Дамблдор вернулся на свое место, он выглядел таким же старым и усталым, как обычно.

— Очень хорошо, — заметил он, усаживаясь. — Волан-де-Морт преодолел этот барьер. Продолжай, пожалуйста, Гарри.

Гарри продолжил. Он объяснил, как Волан-де-Морт появился из котла и повторил все, что запомнил из речи Темного Лорда перед Пожирателями смерти. Потом он рассказал, как Волан-де-Морт развязал его, вернул палочку и приготовился к дуэли.

Но когда настал момент рассказать о золотом луче, соединившем волшебные палочки, Гарри почувствовал, что у него перехватило горло. Он не мог выдавить ни слова. Он пытался заставить себя говорить, но сознание его затопили воспоминания о том, что возникло из палочки Волан-де-Морта. Он снова видел Седрика, незнакомого старика, Берту Джоркинс... свою мать... отца...

Он обрадовался, когда Сириус нарушил молчание.

— Палочки соединились? — переспросил он, переводя взгляд с Гарри на Дамблдора. — Почему?

Гарри поднял глаза на Дамблдора. Директор сидел в глубокой задумчивости.

— Приори Инкантатем, — пробормотал он едва слышно.

Дамблдор посмотрел на Гарри, и между ними будто пролег невидимый мостик взаимопонимания.

—Эффект обратного вызова заклинаний? — резко спросил Сириус.

—Именно, — подтвердил Дамблдор. — У палочек Гарри и Волан-де-Морта одно и то же магическое ядро. У каждой внутри перо из хвоста одного и того же феникса. Вот этого, — добавил Дамблдор и указал на ало-золотую птицу на коленях Гарри.

—У меня в палочке перо Фоукса? — удивился Гарри.

—Да, — подтвердил Дамблдор. — Мистер Олливандер сообщил мне, что ты купил вторую палочку, как только вышел из магазина четыре года назад.

—И что же случается, когда такая палочка встречает свою сестру? — спросил Сириус.

—Они не могут по-настоящему сражаться друг с другом, — ответил Дамблдор. — Но если хозяева все же вынуждают их, то... происходит редчайшее явление. Одна из палочек заставляет другую выдать в обратном порядке проделанные заклинания. Сначала самое последнее... а потом те, которые ему предшествовали...

Он вопросительно посмотрел на Гарри, и Гарри кивнул.

— Это означает, — продолжил медленно Дамблдор, не сводя глаз с Гарри, — что сначала появился Седрик

Гарри снова кивнул.

— Диггори ожил? — резко спросил Сириус.

—Никакое заклятие не может оживить покойника, — тяжело заметил Дамблдор. — Это просто что-то вроде эха случившихся событий. Из палочки должна была появиться некая тень Седрика... я прав, Гарри?

—Он говорил со мной. — Гарри снова била дрожь. — При... призрак Седрика, или что это было, говорил.

—Эхо, - подтвердил Дамблдор, - которое сохранило внешность и характер Седрика. Я думаю, появились и другие тени... прежние жертвы палочки Волан-де-Морта...

—Старик, — Гарри все еще с трудом выдавливал из себя слова. — Берта Джоркинс. И...

— Твои родители? — тихо спросил Дамблдор.

-Да.

Сириус сжал его плечо с такой силой, что Гарри стало больно.

— Последние убийства, совершенные палочкой, — кивнул Дамблдор. — В обратном порядке. Конечно, многие еще появились бы, сумей ты удержать связь. Очень хорошо, Гарри, это эхо, эти тени... что они делали?

Гарри описал, как призраки кружили по краю золотой паутины, как Волан-де-Морт явно их боялся, как тень отца объяснила ему, что делать, как Седрик высказал свою последнюю просьбу.

В этот момент Гарри понял, что продолжать не может. Он почувствовал, что рука Сириуса уже не лежит на его плече, и обернулся. Сириус Блэк стоял, спрятав лицо в ладонях.

Внезапно Гарри понял, что Фоукс не сидит у него на коленях. Феникс спорхнул на пол, прикоснулся головой к покалеченной ноге Гарри и роняет свои перламутровые слезы на рану, нанесенную пауком. Боль исчезла. Кожа заросла. Нога была здорова.

— Я хочу повторить еще раз, — сказал Дамблдор, когда феникс взлетел к себе на жердочку. — Ты проявил сегодня чудеса отваги, Гарри. Я не ожидал от тебя подобного. Ты проявил храбрость, подобно тем, кто погиб, сражаясь с Волан-де-Мортом, когда тот был в расцвете своих сил. Тебе досталась ноша взрослого волшебника, и ты оказался достойным нести ее. А сейчас ты отдал все, чего мы вправе были ожидать от тебя. Ты пойдешь со мной в больничное крыло. Я не хочу, чтобы сегодня ты возвращался в свою спальню. Сонное зелье и покой... Сириус, хочешь побыть с ним?

Сириус кивнул и превратился в черного пса. Все вместе они вышли из кабинета Дамблдора и направились в больничное крыло.

Когда Дамблдор распахнул дверь, Гарри увидел, как миссис Уизли, Билл, Рон и Гермиона окружили смущенную мадам Помфри и требовали от нее ответа: где Гарри и что с ним?

Все тут же обернулись на звук открываемой двери, и миссис Уизли тут же сдавленно воскликнула:

— Гарри, Гарри!

Она бросилась к нему, но Дамблдор встал между ней и Гарри Поттером.

— Молли, — твердо сказал он, подняв руку, — пожалуйста, выслушай меня. Гарри подвергся сегодня ужасному испытанию. Только что, в разговоре со мной, он еще раз пережил все случившееся. Сейчас ему нужны сон, тишина и покой. Если он захочет, чтобы вы остались с ним, — добавил он, глядя на Рона, Гермиону и Билла, — вы можете остаться. Но я хочу, чтобы ему не задавали вопросов до тех пор, пока он не будет готов ответить на них. И уж конечно никаких вопросов сегодня вечером.

Миссис Уизли кивнула. Лицо ее было белее мела.

Она резко повернулась к Рону, Гермионе и Биллу и прошипела сердито, как будто они шумели:

— Слышали? Ему нужен покой!

—Господин директор, — произнесла мадам Помфри, не сводя глаз с огромного черного пса, — можно спросить...

—Этот пес побудет некоторое время рядом с Гарри, — ответил Дамблдор, не давая никаких объяснений. — Уверяю вас, он отлично выдрессирован. Гарри, я подожду пока ты уляжешься в постель.

Гарри был невыразимо благодарен Дамблдору за то, что он оградил его от вопросов. Он был не против того, что все собрались здесь, ему просто была невыносима сама мысль о том, чтобы снова объяснять, снова переживать все это.

— Я вернусь сразу же, как только поговорю с Фаджем, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я хотел бы, чтобы ты оставался здесь и завтра, пока я не выступлю перед школой.

С этими словами Дамблдор ушел.

Мадам Помфри повела Гарри к кровати, и он заметил в дальнем конце палаты Грюма. Тот лежал, не двигаясь, а рядом на тумбочке его ожидали деревянная нога и волшебный глаз.

— С ним все в порядке? — спросил он.

— Все будет хорошо, — ответила мадам Помфри, протягивая Гарри пижаму и расставляя вокруг него ширму.

Он снял мантию, надел пижаму и забрался в постель. Из-за ширмы появились Рон, Гермиона, Билл и миссис Уизли с черным псом и устроились на стульях по обе стороны кровати. Рон с Гермионой смотрели на Гарри почти с опаской, как будто боялись его.

— Со мной все в порядке, — сказал он. — Я просто устал.

Миссис Уизли зачем-то поправила одеяло, и глаза ее наполнились слезами.

Из кабинета возвратилась мадам Помфри с бутылочкой пурпурного зелья и кубком в руках.

— Ты должен выпить все, Гарри, — заявила она. — Это зелье, чтобы спать без снов.

Гарри взял кубок, сделал несколько глотков и сразу же почувствовал, что глаза у него слипаются. Окружающее как будто заволокло дымкой, лампы дружески подмигивали ему сквозь ширму, а тело, казалось, тонет в мягком тепле матраса. Не успел он опустошить кубок, как тут же уснул.

* * *

Когда Гарри проснулся, ему было так тепло и уютно, что глаза открывать не хотелось, а хотелось наоборот, туг лее уснуть снова. Свет в комнате был приглушен, и он был уверен, что сейчас еще ночь, и значит он не мог проспать долго.

Рядом послышался шепот.

— Они разбудят его, если не прекратят немедленно!

— И чего они там кричат? Ничего ведь не могло случиться!

Гарри открыл глаза. Кто-то снял с него очки, поэтому все вокруг расплывалось. Он увидел лишь нечеткие очертания миссис Уизли и Билла рядом с собой.

— Это голос Фаджа, — прошептала миссис Уизли, поднимаясь со стула. — А это Минервы МакГонагалл, верно? О чем это они там спорят?

Теперь голоса донестись и до Гарри. Люди кричали и бежали в сторону больничной палаты.

—Мне очень жаль, Минерва, но тем не менее... — громко произнес Корнелиус Фадж прямо под дверью.

—Вам не следовало приводить его в замок! — кричала профессор МакГонагалл. — Когда Дамблдор узнает об этом...

Гарри услышал, как со стуком распахнулась дверь палаты. Все окружавшие его повернулись к дверям и не заметили, как Гарри сел и надел очки.

Фадж решительно влетел в палату. Следом за ним вбежали профессора МакГонагалл и Снегг.

— Где Дамблдор? — спросил Фадж у миссис Уизли.

— Его здесь нет, — сердито ответила она. — Это больничная палата, министр, и вам не кажется, что вам было бы лучше...

В этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге возник Дамблдор.

—Что случилось? — резко спросил он, переведя взгляд с Фаджа на профессора МакГонагалл. — Почему вы беспокоите больных? Минерва, я удивлен... я просил вас постеречь Барти Крауча...

—В этом больше нет необходимости, Дамблдор! — взвизгнула она. — Министр позаботился об этом!

Гарри никогда не видел, чтобы профессор МакГонагалл теряла контроль над собой. Ее щеки пылают от гнева, ладони сжаты в кулаки; ее всю трясет от ярости.

—Когда мы сообщили мистеру Фаджу, что нами пойман Пожиратель смерти, ответственный за все, происшедшее сегодня ночью, — тихо произнес Снегг, — он, похоже, решил, что под угрозой находится его собственная безопасность. Он настоял на том, чтобы вызвать дементора для охраны. С этим дементором он явился в кабинет, где Барти Крауч...

—Я предупреждала его, что вы не согласитесь, Дамблдор! — вмешалась профессор МакГонагалл. — Я сказала ему, что вы никогда не позволите дементорам переступить порог замка, но...

— Моя дорогая! — взревел Фадж. (Таким разъяренным Гарри никогда его не видел.) — Поскольку я являюсь министром магии, то именно я решаю, брать ли с собой охрану, если мне предстоит допрашивать потенциально опасного...

Но профессор МакГонагалл перебила его:

— И как только этот... это существо вошло в кабинет, — крикнула она, — оно набросилось на Крауча и... и...

У Гарри в животе похолодело. Профессор МакГонагалл подыскивала подходящее слово, но он уже и так все понял. Он знал, что сделал дементор: применил к Барти Краучу смертельный поцелуй. Он высосал из него душу, и теперь Крауч хуже, чем мертв.

—Туда ему и дорога! — вспыхнул Фадж. — Похоже, на его совести несколько убийств!

—Но теперь он не сможет свидетельствовать, Корнелиус, — заметил Дамблдор. Он не сводил с Фаджа взгляда, как будто впервые разглядел его по-настоящему. — Теперь он не сможет рассказать, почему он убил этих людей.

—Почему он их убил? Ну так ведь это и без того понятно! — горячо возразил Фадж. — Он же просто сумасшедший! Судя по тому, что рассказали мне Минерва с Северусом, он думал, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого!

—Он действительно выполнял указания лорда Волан-де-Морта, Корнелиус, — ответил Дамблдор. — Смерть этих людей была лишь побочным следствием плана, который должен был помочь Волан-де-Морту вернуть себе былое могущество. План удался. Волан-де-Морт вернул себе тело.

Фадж явно не поверил своим ушам. Растерянно моргая, он уставился на Дамблдора. Министр магии выглядел так, будто его только что ударили по голове мешком с песком.

— Сами-Знаете-Кто... вернулся? — с трудом выдавил он. — Абсурд! Дамблдор, это нелепость...

— Без сомнения, Минерва и Северус уже сообщили вам, — продолжил Дамблдор, — что мы слышали признание Барти Крауча. Под воздействием Сыворотки Правды он рассказал нам, как ему помогли бежать из Азкабана и как Волан-де-Морт, узнав от Берты Джоркинс о его освобождении, явился, чтобы избавить его от отца и использовать для захвата Гарри. План сработал, говорю я вам. Крауч помог Волан-де-Морту возродиться.

— Послушайте, Дамблдор, - начал Фадж, и Гарри с изумлением увидел, как министр заулыбался, — вы... неужели вы всерьез верите этому. Сами-Знаете-Кто возродился? Бросьте, бросьте... конечно, Крауч мог верить в то, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого, но верить словам сумасшедшего, Дамблдор...

— Когда Гарри прикоснулся к Кубку Трех Волшебников, тот перенес его прямо к Волан-де-Морту, — настойчиво продолжал Дамблдор. — Он был свидетелем возрождения Волан-де-Морта. Я все вам объясню, если вы пройдете ко мне в кабинет.

Дамблдор бросил взгляд в сгорел гу Гарри, увидел, что тот проснулся, но, покачав головой, сказал:

— Боюсь, я не смогу разрешить вам расспросить сегодня Гарри.

Фадж продолжал загадочно улыбаться. Он тоже посмотрел на Гарри, затем обернулся к Дамблдору и спросил:

— Вы... э-э... готовы поверить Гарри на слово, Дамблдор?

На мгновение повисла тишина, которую нарушило рычание Сириуса. Он оскалился в сторону Фаджа.

— Конечно, я верю Гарри, — ответил Дамблдор. Его глаза гневно сверкали. — Я слышал признание Крауча, и я слышал рассказ Гарри о том, что произошло после того, как он коснулся Кубка. Обе истории объясняют все случившееся после исчезновения Берты Джоркинс прошлым летом.

Странная улыбка не сходила с лица Фаджа. Он снова бросил взгляд на Гарри, прежде чем ответить:

— Вы готовы поверить, что лорд Волан-де-Морт возродился, только на основании заявления сумасшедшего и слов мальчика, который... который...

Фадж снова посмотрел на Гарри, и Гарри внезапно все понял.

— Вы читали статьи Риты Скитер, мистер Фадж, — тихо произнес он.

Рон, Гермиона, миссис Уизли и Билл подпрыгнули от неожиданности. Они не подозревали, что Гарри проснулся.

Фадж слегка покраснел, но тут же упрямо посмотрел на Дамблдора.

— Ну и что? — вызывающе произнес он. — Что, если я выяснил, что вы скрывали некоторые факты, касающиеся этого мальчика? Змееязычный волшебник, да? И все время странные заявления и припадки...

— Я полагаю, вы говорите о болях в шраме, которые Гарри испытывает в последнее время? — холодно спросил Дамблдор.

— Значит, вы признаете, что у него бывают боли? — быстро переспросил Фадж. - Головные боли? Кошмары по ночам? Возможно, даже галлюцинации?

— Послушайте, Корнелиус, — сказал Дамблдор, шагнув навстречу собеседнику. От директора снова исходило ощущение силы, как тогда, когда он оглушил молодого Крауча. — Гарри также здоров, как и мы с вами. Шрам не повредил его мозгам. Я считаю, что шрам болит, когда лорд Волан-де-Морт находится поблизости от Гарри, либо планирует совершить убийство.

Фадж отступил на полшага от Дамблдора, но выглядел все таким же упрямым.

—Простите, Дамблдор, но я и раньше слышал о том, что шрам от заклятия может действовать в качестве будильника...

—Послушайте, я сам видел, как Волан-де-Морт возродился! — крикнул Гарри. Он попытался выбраться из постели, но миссис Уизли не дала ему это сделать. — Я видел Пожирателей смерти! Я могу назвать их имена! Люциус Малфой...

Снегг дернулся было, но когда Гарри перевел на него взгляд, Снегг снова смотрел на Фаджа.

—Малфой был оправдан! — негодующе воскликнул Фадж. — Старинный род... пожертвования на благородные цели...

—Макнейр! — продолжил Гарри.

—Тоже оправдан! Сейчас работает в Министерстве!

—Эйвери... Нотт... Крэбб... Гойл...

—Ты просто повторяешь имена тех якобы Пожирателей смерти, кто был оправдан тринадцать лет назад! — сердито заявил Фадж. — Ты мог прочесть их имена в старых судебных отчетах! Ради бога, Дамблдор... мальчишка рассказывал такую же безумную историю в конце прошлого года... его истории становятся все длиннее и неправдоподобнее, а вы продолжаете глотать их... мальчишка может разговаривать со змеями, Дамблдор, и вы все еще верите ему?

—Вы дурак! — гневно воскликнула профессор МакГонагалл. — Седрик Диггори! Мистер Крауч! Эти смерти — не дело рук какого-то безумца!

— Нет никаких свидетельств обратного! — так же гневно крикнул Фадж. Лицо его побагровело. — Похоже, вы готовы сеять панику, которая разрушит все, что нам удалось наладить за последние тринадцать лет!

Гарри не верил своим ушам. Он всегда считал Фаджа немного суетливым, слегка напыщенным, но в общем-то добродушным человеком. Сейчас перед ним стоял низенький сердитый волшебник, категорически отказывающийся даже думать о том, что могло бы разрушить весь его уютный, упорядоченный мирок — о том, что Волан-де-Морт возродился.

—Волан-де-Морт вернулся, — повторил Дамблдор. — Если вы сейчас осознаете это, Фадж, и примете соответствующие меры, возможно, нам удастся спасти положение. Прежде всего необходимо удалить всех дементоров из Азкабана...

—Абсурд! — снова закричал Фадж. — Удалить дементоров! Да меня вышибут из кабинета, заикнись я об этом! Половина волшебников спит спокойно только потому, что знает — дементоры охраняют Азкабан!

—А вторая половина, Корнелиус, спит гораздо беспокойнее, зная, что самых опасных сторонников лорда Волан-де-Морта охраняют существа, которые по первой его просьбе станут на его сторону! — возразил Дамблдор. — Они не останутся верны вам, Фадж! Волан-де-Морт может предложить им гораздо больше, чем вы! Если к Волан-де-Морту вернутся его сторонники и дементоры переметнутся к нему, вам будет очень трудно помешать ему снова добиться той власти, которая была у него тринадцать лет назад!

Фадж молча открывал и закрывал рот, как будто не мог найти слов, чтобы выразить свое негодование.

—Следующее, что необходимо предпринять — это направить послов к великанам.

—Послов к великанам? — взвизгнул Фадж, снова овладев даром речи. — Что это еще за безумие?

—Протяните им руку дружбы сейчас, прежде чем станет слишком поздно, — продолжал Дамблдор, — не то Волан-де-Морт убедит их, как он это сделал раньше, что он единственный из всех волшебников сможет вернуть им их права и свободы!

— Вы... вы это серьезно? — ахнул Фадж, качая головой. Он отступил от Дамблдора еще на шаг. — Если волшебное сообщество узнает, что я договариваюсь с великанами... люди ненавидят их, Дамблдор... конец моей карьере...

—Вы ослеплены, — повысил голос Дамблдор, волны мощи, исходящей от него, стали почти осязаемы, глаза его сверкали, — любовью к своему посту, Корнелиус! Вы придаете — и всегда придавали — слишком большое значение так называемой чистоте крови! Вы не понимаете, что важно не то, кем ты родился, а то, каким ты стал! Ваш дементор сейчас уничтожил последнего отпрыска одной из самых чистокровных волшебных семей. Посмотрите, какую жизнь выбрал себе этот человек! Я говорю вам: сделайте то, что я сейчас предложил — и независимо от того, будете вы занимать эту должность дальше или нет, вас запомнят как величайшего и самого смелого министра магии в нашей истории. Не сделаете — и останетесь в истории как человек, который отошел в сторону и тем самым позволил Волан-де-Морту попытаться во второй раз уничтожить мир, который мы старались восстановить!

—Сумасшедший, — прошептал, пятясь, Фадж. — Чокнутый...

Повисла тишина. Мадам Помфри, прикрыв рот руками, стояла в ногах у Гарри. Миссис Уизли по-прежнему держала руку на плече у Гарри, чтобы не дать ему встать. Билл, Рон и Гермиона молча смотрели на Фаджа.

— Если вы решительно намерены закрыть на все глаза, Фадж, — продолжал Дамблдор, — то сейчас наши пути разойдутся. Действуйте так, как сочтете нужным. А я... я тоже буду действовать так, как сочту нужным.

В голосе Дамблдора послышался намек на угрозу. Это было просто заявление, но Фадж ощетинился так, будто Дамблдор навел на него волшебную палочку.

— А теперь послушайте, Дамблдор, — ткнул пальцем в его сторону Фадж. — Я всегда давал вам определенную свободу. Я очень вас уважал. Я мог не соглашаться с некоторыми вашими решениями, но я молчал. Немногие позволили бы вам взять на работу оборотня и Хагрида или без согласования с Министерством решать, что и как преподавать ученикам. Но если вы собираетесь работать против меня...

— Я собираюсь работать только против лорда Волан-де-Морта. — ответил Дамблдор. — И если вы тоже против него, значит, мы с вами сторонники, Корнелиус.

Фадж, похоже, не нашелся, что ответить на это. Какое-то время он молча раскачивался с носков на пятки и вертел в руках свой котелок.

Наконец он произнес почти жалобно:

— Не мог он вернуться, Дамблдор, это же просто невозможно...

Снегг решительно вышел вперед, закатал рукав мантии и ткнул руку прямо в нос Фаджу. Министр отшатнулся.

— Вот, — хрипло сказал Снегг. — Вот, смотрите. Черная Метка. Уже не такая четкая, как, скажем, часа полтора назад, но различить ее все же можно. Темный Лорд впечатал свой знак в руку каждого Пожирателя смерти. Именно так мы узнавали друг друга. Так Темный Лорд призывал нас к себе. Когда он касался Черной Метки на руке Пожирателя смерти, все остальные должны были немедленно трансгрессировать к нему. Целый год Метка становилась все более четкой. У Каркарова тоже. Как вы думаете, почему Каркаров бежал сегодня? Мы оба чувствовали, как горит Черная Метка. Мы оба знали, что он вернулся. Каркаров боится мести Темного Лорда. Он предал слишком много его верных сторонников, и хозяин вряд ли примет его с радостью.

Фадж, покачивая головой, отступил от Снегга еще на полшага. Похоже, он не слышал ни слова из сказанного

Снеггом. Он уставился с отвращением на уродливую отметину на руке Снегга, затем с усилием оторвал от нее взгляд, посмотрел на Дамблдора и прошептал:

— Я не знаю, чего добиваетесь вы и ваши сотрудники, Дамблдор, но я услышал достаточно. Добавить мне нечего. Завтра я свяжусь с вами, Дамблдор, чтобы обсудить вопросы руководства школой. Я должен вернуться в Министерство.

Он замер на полпути к двери, резко развернулся и подошел к кровати Гарри.

— Твой выигрыш, — сухо сказал он, вынимая из кармана внушительный мешочек с золотом, и кладя его на тумбочку. — Тысяча галлеонов. Церемония должна была бы состояться завтра, но в сложившихся обстоятельствах...

Он водрузил котелок на голову и решительным шагом вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Как только Фадж исчез, Дамблдор повернулся к группе, стоящей возле кровати Гарри.

— Предстоит очень много работы, — сказал он. — Молли... я не ошибаюсь, полагая, что могу рассчитывать на вас с Артуром?

— Конечно, можете, — ответила миссис Уизли. Она побледнела еще больше, но выглядела весьма решительно. — Артур знает Фаджа. Он и в Министерстве-то работает только потому, что любит маглов. А Фадж считает, что ему не хватает истинной гордости волшебника.

— Тогда мне нужно отправить ему письмо, — сказал Дамблдор. — Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте, а Артур поговорит с теми в Министерстве, кто не так близорук, как Корнелиус.

— Я поеду к отцу, — тут же поднялся Билл. — Прямо сейчас.

— Отлично, — сказал Дамблдор. — Расскажи ему, что случилось. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства...

— Предоставьте это мне, — сказал Билл.

Он похлопал Гарри по плечу, поцеловал в щеку мать, натянул плащ и быстро вышел из комнаты.

— Минерва, — повернулся Дамблдор к профессору МакГонагалл, — попросите Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И еще — если она согласится прийти — мадам Максим.

Профессор МакГонагалл молча кивнула и вышла.

—Поппи, — обратился Дамблдор к мадам Помфри, — будьте так добры, спуститесь в кабинет профессора Грюма. Там, я думаю, вы обнаружите домового эльфа Винки в ужасном состоянии. Сделайте для нее все, что сможете, и отведите на кухню. Я думаю, Добби позаботится о ней.

—Очень... очень хорошо, — удивленно ответила мадам Помфри и тоже вышла.

Дамблдор молчал до тех пор, пока шаги мадам Помфри не затихли вдалеке.

— А сейчас, — сказал он, — я хочу, чтобы двое из нас сняли друг перед другом свои маски. Сириус... будь добр, прими свой обычный вид.

Огромный черный пес посмотрел на Дамблдора, и в следующее мгновение превратился в человека.

Миссис Уизли взвизгнула, отпрыгнув от кровати:

— Сириус Блэк!

— Мам, молчи! — крикнул Рон. — Все в порядке! Снегг не кричал и не прыгал, но лицо его излучало смесь ужаса и ярости.

—Он! — рыкнул он, глядя на Сириуса, который смотрел на него с тем же выражением. — Что он здесь делает?

—Его пригласил я, — ответил Дамблдор, переводя взгляд с одного на другого, — так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.

Гарри подумал, что Дамблдор требует невозможного. Сириус и Снегг смотрели друг на друга с ненавистью.

— Пока что я был бы доволен, — нетерпеливо продолжил Дамблдор, — если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности. Пожмите руки. Сейчас вы по одну сторону баррикад. Время не ждет, и если даже те немногие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, то у нас просто нет никаких шансов.

Очень медленно Сириус и Снегг подошли друг к другу и протянули руки, а пожав, тут же их отдернули. Вид при этом у них был такой, что было ясно: каждый желает другому если не смерти, то тяжелой болезни точно.

— Для начала достаточно, — заявил Дамблдор, снова становясь между ними. — Для каждого из вас у меня есть работа. Хоть я и ожидал от Фаджа чего-то в этом роде, но подобная реакция полностью меняет дело. Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь. Предупреди Римуса Люпина, Арабеллу Фигг, Наземникуса Флетчера — в общем всю старую компанию. На время спрячься у Люпина, я свяжусь с тобой позднее.

— Но... — начал Гарри.

Он хотел, чтобы Сириус остался. Он не хотел прощаться с ним.

— Мы увидимся очень скоро, Гарри, — обернулся к нему Сириус. — Обещаю. Но я должен сделать все, что могу, сам понимаешь...

— Да, — произнес Гарри, — да... конечно, понимаю. Сириус быстро пожал ему руку, кивнул Дамблдору,

снова превратился в пса и подбежал к двери. Лапой повернул ручку и исчез в коридоре.

— Северус, — обратился Дамблдор к Снеггу—ты знаешь, что я должен попросить. Если... если ты готов это сделать...

— Да, — ответил Снегг.

Он выглядел бледнее обычного, а его черные глаза странно блестели.

— Тогда, удачи, — сказал Дамблдор. С мрачным предчувствием во взгляде он смотрел, как Снегг молча вышел из комнаты вслед за Сириусом.

Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил.

— Я должен спуститься, — наконец сказал он. — Мне нужно поговорить с родителями Диггори. Гарри, прими оставшееся зелье. Я еще увижусь со всеми вами позже.

Дамблдор ушел. Гарри откинулся на подушки. Гермиона, Рон и миссис Уизли долго молча смотрели на него.

—Нужно выпить оставшееся зелье, Гарри, — заговорила, наконец, миссис Уизли. Она потянулась за кубком и задела мешочек с золотом. — Тебе нужно выспаться как следует. Попробуй подумать о чем-нибудь другом... подумай, например, что ты купишь на выигранные деньги!

—Мне не нужно это золото, — ответил Гарри без всякого выражения. — Возьмите его себе. Или пусть кто-нибудь другой возьмет. Это не я выиграл. Это золото Седрика.

Он сражался с этим с того самого момента, когда вышел из лабиринта, и все-таки это его настигло. Гарри чувствовал, как щиплет в уголках глаз. Он моргнул несколько раз и уставился в потолок.

—Ты ни в чем не виноват, Гарри, — прошептала миссис Уизли.

—Это я предложил ему взяться за Кубок вдвоем, — ответил Гарри.

Теперь щипало не только в глазах, но и в горле. Как он хотел, чтобы Рон сейчас отвернулся!

Миссис Уизли поставила кубок с напитком на тумбочку, обняла Гарри и прижала его к себе. Никто никогда не обнимал его так, почти как мать. В это же мгновение на него обрушилась вся тяжесть случившегося этой ночью. Лицо матери, голос отца, тело Седрика на земле — все невыносимо кружилось перед глазами, так что Гарри едва не прокусил себе губу борясь с горестным воем, который рвался изнутри.

Раздался громкий хлопок, и миссис Уизли отпустила Гарри. Гермиона стояла у окна, сжимая что-то в руке.

— Извините, — прошептала она.

— Вот твое зелье, Гарри, — сказала миссис Уизли, быстро вытирая глаза тыльной стороной ладони.

Гарри выпил все одним глотком, и оно тут же подействовало. Тяжелые волны сна без снов накатили на него. Сопротивляться он не мог и не хотел. Он откинулся на подушку и больше не думал ни о чем.

Глава 3 7 НАЧАЛО

Когда по прошествии месяца Гарри оглядывался назад, он обнаружил, что не так уж и много воспоминаний осталось у него об этих днях. Похоже, память не смогла сохранить все пережитое. Оставшиеся воспоминания были одно тяжелее другого. Хуже всех была встреча с родителями Диггори, которые пришли в больничное крыло на следующее утро.

Они не обвиняли его в происшедшем, наоборот, оба благодарили за то, что он вернул им тело Седрика. Мистер Диггори то и дело всхлипывал, а миссис Диггори от горя даже плакать не могла.

— Значит, он совсем не страдал, — сказала она, когда Гарри рассказал им, как умер Седрик. — И знаешь, Амос... он умер сразу же после того, как завоевал Кубок. Должно быть, он был счастлив.

Когда они встали, чтобы уйти, она посмотрела на Гарри и сказала:

— Ты теперь берегись, Гарри, будь осторожнее. Гарри схватил с тумбочки мешочек с золотом.

— Возьмите это, — пробормотал он. — Это ведь Седрика, он первым добрался до него, возьмите...

Но она попятилась от него со словами:

— Нет-нет, это твое, дорогой... мы не можем... оставь себе...

* * *

На следующий вечер Гарри вернулся в башню Гриффиндора. Гермиона и Рон рассказали ему, что Дамблдор обратился за завтраком к ученикам школы. Он просил всех оставить Гарри в покое, не задавать вопросов и не просить рассказать, что же произошло в лабиринте. Гарри заметил, что многие обходят его стороной, а некоторые начинают шептаться друг с другом, когда он проходит мимо. Он понял: читали статью Риты Скитер о том, что он неуравновешен и может представлять опасность. Может быть, даже строят свои собственные версии смерти Седрика. Гарри это не волновало. Больше всего ему нравилось быть с Роном и Гермионой и болтать о чем-нибудь постороннем или просто молча сидеть рядом, когда они играют в шахматы. Он чувствовал, что они втроем понимают друг друга настолько, что уже не нуждаются в словах. Они просто ждут какого-то знака, известия о том, что происходит за стенами Хогвартса. Раздумывать, что может случиться, не имеет никакого смысла, пока это не случилось. Они лишь однажды заговорили об этом — когда Рон рассказал Гарри о разговоре миссис Уизли с Дамблдором перед отъездом домой.

— Она просила его разрешить тебе поехать прямо к нам этим летом, — сказал он. — Но он хочет, чтобы ты пожил у Дурслей, по крайней мере, поначалу.

— Почему? — удивился Гарри.

— Она сказала, что у Дамблдора есть на это причины, — мрачно ответил Рон. — Я думаю, мы должны ему верить, правда?

Кроме Рона и Гермионы Гарри мог разговаривать еще с Хагридом. Поскольку учителя по защите от темных искусств теперь не было, во время этих уроков они были свободны. В один из таких часов, в четверг после обеда, друзья решили навестить Хагрида. День был ясный, солнечный; Клык выскочил из распахнутой двери и бросился им навстречу, громко лая и размахивая хвостом.

— Кто там? — проревел Хагрид, появляясь в дверях. — Гарри!

Он быстро подошел к ним, обнял Гарри гигантской ручищей, взъерошил ему волосы и сказал:

— Рад видеть тебя, дружище. Здорово!

Войдя в хижину, они увидели на столе две чашки размером с ведро.

— Выпил чашечку с Олимпией, — заметил Хагрид. — Ушла только что.

—Кто? — полюбопытствовал Рон.

—Мадам Максим, конечно! — ответил Хагрид.

—Значит, вы помирились, да? — спросил Рон.

— Не знаю, о чем это ты, — отмахнулся Хагрид, доставая еще чашки из буфета. Приготовив чай и водрузив на стол тарелку с плохо пропеченным печеньем, Хагрид откинулся в кресле и пристально оглядел Гарри своими похожими на черных жуков глазами.

—Ты как, в порядке? — грубовато спросил он.

—Да, — ответил Гарри.

—Нет, — возразил Хагрид. — Конечно, нет. Но все устроится.

Гарри промолчал.

— Я знал, что он вернется, — заявил Хагрид. (Гарри, Рон и Гермиона потрясенно посмотрели на него.) — Знал это всегда, Гарри. Знал, что он там... э-э... прячется... выжидает. Это должно было случиться. Ну, так это и случилось... И что теперь? Ничего... Будем бороться. Может, сможем остановить его... не дать ему снова... ну, взять власть. Это Дамблдор так считает. Великий человек, Дамблдор... Пока он с нами, я спокоен.

Хагрид увидел по лицам друзей, что они не верят своим ушам, и удивленно поднял свои лохматые брови.

— Нет смысла сидеть и беспокоиться, — сказал он. — Чему быть, того не миновать. Надо просто быть к этому готовым. Дамблдор рассказал мне, что ты сделал, Гарри.

Хагрид посмотрел на Гарри, и его грудь раздулась от гордости.

— Ты поступил, как поступил бы твой отец. А лучшей похвалы просто нет.

Гарри улыбнулся в ответ, впервые за последние несколько дней.

—А что Дамблдор попросил тебя сделать, Хагрид? — спросил он. — Он послал профессора МакГонагалл за тобой и за мадам Максим... тогда ночью.

—Есть небольшая работенка на лето, — ответил Хагрид. — Но это секрет. Нельзя говорить об этом, даже вам нельзя. Олимпия — для вас мадам Максим, — может, тоже поедет со мной. Я так думаю. Надеюсь, смогу ее уговорить.

— Это связано с Волан-де-Мортом? Хагрид сжался при звуках этого имени.

— Может быть, — уклончиво ответил лесничий. — А сейчас... сейчас... кто хочет пойти со мной, посмотреть на последнего соплохвоста? Шутка... Шутка! — тут же воскликнул он, увидев их лица.

С тяжелым сердцем Гарри собирал чемодан накануне отъезда из Хогвартса на Тисовую улицу. Он боялся Прощального пира, который всегда был таким праздничным, таким радостным — ведь на нем объявляли факультет-победитель. После возвращения из больничной палаты Гарри не ходил в Большой зал, когда там было особенно много народу, и старался есть попозже, чтобы избежать любопытных взглядов.

Когда они с Роном и Гермионой вошли в зал, они сразу заметили, что зал не украшен, как обычно, цветами победившего факультета. Сегодня стена за учительским столом была задрапирована черным. Гарри тут же понял, что это — дань уважения Седрику.

За столом преподавателей сидел настоящий Грозный Глаз Грюм. Деревянная нога и волшебный глаз вернулись к нему, но несмотря на это он был весь какой-то дерганый и вскакивал каждый раз, когда кто-то заговаривал с ним. Гарри не мог его винить в этом: подозрительность Грюма должна была только усилиться после десятимесячного заключения в собственном сундуке. Стул профессора Каркарова был пуст. Садясь на свое место, Гарри задумался, где же Каркаров сейчас, поймал его Волан-де-Морт или нет?

А вот мадам Максим была на месте. Она сидела рядом с Хагридом, и они о чем-то тихо переговаривались. Дальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снегг. Их взгляды на мгновение встретились, когда Гарри посмотрел на него. Трудно было понять по лицу, о чем он думает. Выглядел он, во всяком случае, таким же мрачным и неприятным, как и всегда. Гарри еще долго вглядывался в него, после того как Снегг отвел глаза в сторону.

Что сделал Снегг по заданию Дамблдора в ту ночь, когда вернулся Волан-де-Морт? И почему., почему Дамблдор так уверен, что Снегг действительно на нашей стороне? Дамблдор в Омуте говорил, что Снегг был нашим шпионом, что он действовал против Волан-де-Морта, «несмотря на огромный личный риск». Может быть, он снова пойдет на это? Может, он уже вступил в контакт с Пожирателями смерти? Сделал вид, что никогда не переходил на сторону Дамблдора, что, как и сам Волан-де-Морт, все это время он лишь ждал подходящего момента?

Размышления Гарри прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как бывало раньше, а теперь и подавно повисла тишина.

— Закончился, — произнес Дамблдор, оглядев присутствующих, — еще один учебный год.

Он замолчал и посмотрел на стол пуффендуйцев. За этим столом было тише всего, а лица студентов были самыми грустными и бледными во всем Большом зале.

— Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — продолжил Дамблдор, — но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — Дамблдор махнул рукой в сторону стола пуффендуйцев, — и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.

И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Седрика Диггори».

Гарри сквозь толпу увидел Чжоу. По ее лицу тихо текли слезы. Все сели, и Гарри уткнулся взглядом в стол.

— Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Пуффендуя, — снова заговорил Дамблдор. — Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось.

Гарри поднял голову и посмотрел на Дамблдора.

— Седрика Диггори убил лорд Волан-де-Морт.

По залу пронесся взволнованный шепот. Одни смотрели на Дамблдора с ужасом, другие — с недоверием. Директор спокойно дождался пока шум стихнет.

— В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтителы гее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти.

Ошеломленные и испуганные лица одно за другим поворачивались к Дамблдору... но поворачивались далеко не все. Гарри увидел, как за слизеринским столом Малфой что-то говорил Крэббу и Шилу. Горячая, тошнотворная волна гнева закипела у Гарри внутри, и он заставил себя перевести взгляд на Дамблдора.

— Есть еще один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика, — говорил Дамблдор. — Я говорю, конечно, о Гарри Поттере.

По залу будто пробежала волна, когда многие головы повернулись сначала к Гарри, а потом снова к директору.

— Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, — продолжал Дамблдор. — Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в его честь.

Дамблдор тяжело повернулся к Гарри и снова поднял кубок. Почти все в Большом зале повторили его движение. Они назвали его имя, также, как назвали имя Седрика Диггори, и выпили в его честь. Но за стоящими школьниками Гарри увидел, как многие из слизеринцев остались вызывающе сидеть на своих местах и даже не притронулись к кубкам. Дамблдор, у которого волшебного глаза не было, этого не заметил.

Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжил свою речь.

— Цель Турнира Трех Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Волан-де-Морта — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.

Дамблдор перевел взгляд с Хагрида и мадам Максим на Флер Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. Гарри увидел, что Крам насторожен и почти испуган, как будто ожидает, что Дамблдор скажет что-нибудь резкое.

— Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить еще раз: в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу. Я уверен — и никогда еще я не хотел бы так сильно ошибиться, — что впереди нас ждут мрачные и тяжелые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены. Неделю назад погиб ваш товарищ.

Помните Седрика. Если настанет время делать выбор между легким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волан-де-Морта. Помните Седрика Диггори.

Чемодан Гарри был упакован, сверху стояла клетка с Буклей. Они с Роном и Гермионой толкались вместе с остальными четверокурсниками в переполненном холле в ожидании карет до станции Хогсмид. Стоял прекрасный летний день. Гарри подумал, что на Тисовой улице наверняка тепло, летний ветерок колышет пышную листву, а на клумбах искрится калейдоскоп цветов. Но его это не радовало.

— Гарри!

Он оглянулся. По ступенькам крыльца быстро поднималась Флер Делакур. За ней в распахнутую дверь Гарри увидел, как Хагрид помогает мадам Максим запрягать гигантских лошадей. Карета из Шармбатона скоро тронется в путь.

— Мы встретимся, я надеюсь, — сказала Флер, протягивая ему руку. — Я надеюсь получить здесь ‘габоту хочу улучшить свой английский.

— Он и так очень хорош, — с трудом выдавил Рон. Флер улыбнулась ему. Гермиона нахмурилась.

— До свидания, Гарри, — попрощалась Флер. — Было очень п’гиятно познакомиться!

Настроение у Гарри невольно поднялось, когда он смотрел, как Флер бежит к мадам Максим и ее серебряные волосы сверкают в лучах утреннего солнца.

—Интересно, как доберутся обратно дурмстрангцы? — спросил Рон. — Как вы думаете, смогут они управлять кораблем без Каркарова?

—Каркаров не управлял, — раздался рядом мрачный голос. — Он сидел в своей каюте, а всю работу делали мы.

Крам подошел попрощаться с Гермионой.

—Можно тебя на пару слов? — спросил он ее.

—А... да... конечно, — ответила Гермиона, слегка смутившись, и отошла в сторонку вместе с Крамом.

— Поторопись! — громко крикнул ей вслед Рон. — Кареты подъедут через пару минут!

Однако он предоставил Гарри следить за прибытием карет, а сам все время вставал на цыпочки и вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что там делают Гермиона с Крамом. Они вернулись очень быстро. Рон пристально смотрел на Гермиону, но лицо ее было бесстрастно.

— Мне нравился Диггори, — коротко заявил Крам Гарри. — Он всегда был со мной вежлив. Всегда. Несмотря на то, что я был из Дурмстарнга... вместе с Каркаровым, — добавил он, нахмурившись.

— У вас уже есть новый директор? — спросил Гарри. Крам пожал плечами. Затем, как и Флер, протянул руку сначала Гарри, потом Рону.

По лицу Рона было видно, что он ведет какую-то тяжелую внутреннюю борьбу. Крам уже отвернулся и хотел уйти, как Рон вдруг выпалил:

— А можно мне твой автограф?

Гермиона отвела взгляд и улыбнулась безлошадным каретам, которые катились к ним по подъездной дороге. Крам удивился, но с удовольствием подписал Рону кусочек пергамента.

* * *

Этот летний день разительно отличался от дождливого сентябрьского дня, когда они ехали в Хогвартс, — на небе ни облачка. В купе вместе с Гарри, Роном и Гермионой никого не было. Сыча пришлось снова прикрыть парадной мантией Рона, чтобы он не ухал беспрерывно. Букля дремала, сунув голову под крыло, а Живоглот свернулся на пустом сиденье, как пушистая рыжая подушка. Поезд катил на юг, а друзья разговаривали больше, чем за всю предыдущую неделю. Речь Дамблдора на Прощальном пиру будто сломала у Гарри внутри какую-то невидимую преграду. Сейчас ему было не так больно говорить о случившемся. Они перестали обсуждать, что может сделать Дамблдор, чтобы остановить Волан-де-Морта, только когда прибыла тележка с едой.

Вернувшись от тележки, Гермиона спрятала деньги в сумку и достала оттуда номер «Ежедневного Пророка». Гарри настороженно глянул на газету — он не был уверен, хочет ли он узнать, что там написано. Гермиона, заметив это спокойно сказала:

—Там ничего нет. Можешь посмотреть сам, но там действительно ничего нет. Я проверяла каждый день. Только маленькая заметка на следующий день после третьего задания, где сообщалось, что ты выиграл Турнир. Они даже не упомянули о Седрике. И вообще ни о чем. По-моему, Фадж им пикнуть не дает.

—С Ритой ему это не удастся, — возразил Гарри. — Тем более такие события.

—Рита не написала ни слова после третьего тура, — сказала Гермиона странно напряженным голосом. — По правде говоря, — добавила она, и ее голос дрогнул, — Рита Скитер вообще какое-то время не будет ничего писать. Если, конечно, она не хочет, чтобы я выдала ее тайну

—О чем это ты? — спросил Рон.

—Я выяснила, как ей удавалось подслушивать разговоры, хотя она не должна была находиться на территории школы, — выпалила Гермиона.

Гарри был уверен — она уже несколько дней умирала от желания рассказать им это, но сдерживалась из-за всего происшедшего.

—И как она это делает? — тут же спросил Гарри.

—И как ты это выяснила? — уставился на нее Рон.

—Ну, по правде говоря, эту мысль подсказал мне ты, Гарри, — ответила Гермиона.

—Я? — удивился Гарри. — Когда?

—Жучки, — радостно возвестила Гермиона.

—Но ты ведь сказала, что они не работают...

— Да электронные жучки, — подтвердила Гермиона. — Вы не, понимаете... Рита Скитер — объявила Гермиона с плохо скрываемым триумфом, — незарегистрированный анимаг. Она может превращаться... — Гермиона вытащила из сумки плотно закрытую стеклянную банку, — в жука!

—Ты шутишь! — воскликнул Рон. — Ты не... это не она...

— Она, она, — улыбаясь, кивнула Гермиона, гордо продемонстрировав им банку.

Внутри лежали палочки и листочки, среди которых сидел большой жук.

— Никогда в жизни... Ты шутишь... — прошептал Рон, приблизив банку к глазам.

— Не шучу, — продолжала сияющая Гермиона. — Я поймала ее на подоконнике в больничной палате. Посмотри внимательно, и ты увидишь, что отметки вокруг усиков в точности, как ее кошмарные очки.

Гарри присмотрелся, и понял, что она права. Он тоже кое-что вспомнил.

— Когда мы, слышали ночью, как Хагрид рассказывал мадам Максим о своей маме, на статуе сидел жук!

— Именно! — подтвердила Гермиона. — А Виктор вытащил жука у меня из волос, когда мы разговаривали с ним у озера. И, сели я не ошибаюсь, Рита сидела на подоконнике в кабинете предсказаний в тот день, когда у тебя заболел шрам. Она летала по школе целый год, собирая разные сплетни.

— А когда мы увидели Малфоя под деревом... — медленно начал Рон.

— Он разговаривал с ней, держа ее в руке, — сказала Гермиона. — Он, конечно же, знал. Именно так она получала все эти замечательные маленькие интервью у слизеринцев. Им было все равно, что она нарушает закон, если они могли передавать ей всякие гадости про нас и про Хагрида.

Гермиона взяла банку из рук Рона и улыбнулась жуку, который сердито жужжал, тычась головой в стекло.

— Я сказала ей, что выпущу ее, когда мы вернемся обратно в Лондон, — продолжила Гермиона. — Понимаете, я наложила на банку заклятие Неразбиваемости, поэтому она не может превратиться в человека. И я велела ей в течение года держать свое перо при себе. Посмотрим, сможет ли она отучиться от вредной привычки писать обо всех грязную ложь.

Спокойно улыбаясь, Гермиона спрятала банку с жуком обратно в сумку.

Дверь купе скользнула в сторону.

— Очень умно, Грэйнджер, — заявил Драко Малфой. За ним стояли Крэбб и Гойл. Все трое выглядели еще более самодовольными, высокомерными и угрожающими, чем когда-либо.

— Итак, — протянул Малфой, сделав полшага в купе. Он оглядел сидящих, и лицо его искривила презрительная ухмылка. — Ты поймала какую-то жалкую корреспонденточку, а Поттер — снова любимчик Дамблдора. Большое дело.

Ухмылка на его лице стала шире. Крэбб и Гойл оскалились.

— Пытаемся не думать об этом, да? — тихо спросил Малфой, глядя на Гарри, Рона и Гермиону. — Пытаемся сделать вид, что ничего не случилось?

— Убирайся, — сказал Гарри.

Он не вспоминал о Малфое со вчерашнего вечера, когда тот шептался с Крэббом и Гойлом во время речи Дамблдора о Седрике. В ушах у Гарри звенело. Рука сама собой схватила палочку в кармане мантии.

— Ты на стороне проигравших, Поттер! Я предупреждал тебя! Я говорил тебе, что нужно тщательно выбирать себе компанию, помнишь? Когда мы встретились в поезде в первый день в Хогвартсе? Я говорил тебе, не общаться с этими отбросами! — он дернул головой в сторону Рона и Гермионы. — Слишком поздно, Поттер! Они умрут первыми, когда Темный Лорд вернется! Грязнокровки и маглолюбцы будут первыми! Нет... вторыми, первым был Диггори...

В купе раздался взрыв, будто кто-то поджег целую упаковку фейерверков. Ослепленный сверканием заклятий и оглушенный разрывами, прозвучавшими со всех сторон, Гарри потряс головой и посмотрел вниз, на пол.

Малфой, Крэбб и Гойл лежали без сознания в дверях. Они с Роном и Гермионой стояли посреди купе с палочками в руках. Все они применили разные заклятия, впрочем, не только они одни.

—Я подумал, что стоит последить за этой троицей, — просто заметил Фред, наступив на Гойла, перед тем как войти в купе. В руках у него была палочка. У Джорджа тоже. Он старательно прошелся по Малфою.

—Интересный эффект, — заметил Джордж, глядя на Крэбба. — Кто применил заклятие Фурункулюс?

— Я, — признался Гарри.

— Странно, — весело произнес Джордж. — Я использовал Ножное заклятие. Похоже, их нельзя смешивать. Теперь у этого типа все лицо покрыто маленькими щупальцами. Ладно, давайте выкинем их отсюда, они не украшают купе.

Рон, Гарри и Джордж выволокли Малфоя, Крэбба и Гойла в коридор. Те еще не пришли в сознание и выглядели просто отвратительно из-за того, что на каждого пришлось по нескольку заклинаний, и они смешались друг с другом. Друзья вернулись в купе и закрыли дверь.

— Играть кто-нибудь будет? — спросил Фред, вытаскивая из кармана колоду карт.

Они играли уже пятый кон, когда Гарри все же решился задать вопрос.

— Так вы скажете нам, кого вы шантажировали? — обратился он к Джорджу.

— А, — мрачно ответил Джордж. — Это...

— Неважно, — нетерпеливо качнул головой Фред. — Это не имеет никакого значения. Во всяком случае, сейчас не имеет.

— Мы бросили это дело, — пожал плечами Джордж. Но Гарри, Рон и Гермиона наседали с вопросами, и наконец Фред сказал:

—Ладно, ладно, если вы уж так хотите знал.... это был Людо Бэгмен.

—Бэгмен? — насторожился Гарри. — Вы хотите сказать, что он был связан с...

—Нет, — мрачно сказал Джордж- — Ничего такого. Он болван. У него мозгов бы не хватило.

— А что тогда? — спросил Рон. Фред, поколебавшись, ответил:

— Помните пари, которое мы заключили с ним на Чемпионате мира по квиддичу? Насчет того, что Ирландия выиграет, но Крам поймает снитч?

—Н-ну — протянули Гарри с Роном.

—Ну, он и заплатил нам лепреконским золотом, пойманным на стадионе.

—И что?

—То, — нетерпеливо ответил Фред. — что золото исчезло! Испарилось к следующему утру!

—Но... это, конечно, случайно, да! — сказала Гермиона.

Джордж горько рассмеялся:

— Да, мы тоже сначала так подумали. Мы решили, что напишем ему, объясним, что случилось, и он вернет деньги. Ничего подобного! Он просто не ответил на письмо. Мы сто раз пытались поговорить с ним в Хогвартсе, но он постоянно сбегал от нас под каким-нибудь предлогом.

—А потом, — добавил Фред, — он решил показать зубы. Сказал, что мы слишком молоды для азартных игр, и что он ничего не собирается нам отдавать.

—Поэтому мы попросили вернуть нам деньги, — сердито добавил Джордж.

—Но не отказал же он вам! — воскликнула Гермиона.

—Именно, что отказал, — ответил Фред.

—Но это были все ваши сбережения! — возмутился Рон.

—Ты еще нам об этом рассказываешь! — сказал Джордж. — В конце концов мы выяснили, что произошло. Отец Ли Джордана тоже с трудом вытряхнул деньги из Бэгмена. Оказалось, что у него большие проблемы с гоблинами. Он занял у них кучу золота. Гоблины взяли его в оборот в лесу после финального матча, и забрали у него все, что было, но этого все равно не хватило покрыть долги. Они приглядывали за ним и в Хогвартсе. Он потерял все деньги на азартных играх, все до кната. И вы представляете, как он решил расплатиться с гоблинами?

—Как? — спросил Гарри.

—Поставил на тебя, дружище, — ответил Фред. — Огромную сумму на то, что ты выиграешь турнир. Заключил пари с гоблинами.

—Так вот почему он все время пытался помочь мне! — воскликнул Гарри. — Ну… я же все-таки выиграл, так? Значит, он должен был отдать вам ваши деньги!

—Ничуть, — покачал головой Джордж. — Гоблины такие же жуки, как и он сам. Они заявили, что победили вы вдвоем с Седриком, а Бэгмен ставил на тебя одного. В итоге Бэгмену пришлось попросту сбежать. Он исчез сразу после третьего тура.

Джордж глубоко вздохнул и принялся снова сдавать карты.

Остаток путешествия был очень приятным. Гарри хотелось бы, чтобы эта поездка длилась все лето, чтобы поезд никогда так и не доехал до вокзала Кингс-Кросс... Но в этом году он поневоле понял, что время не идет медленнее, если впереди тебя ожидает что-нибудь неприятное, и поезд слишком скоро затормозил у платформы 9 У₄. Ученики стали выгружаться, и коридор вагона заполнили обычный шум и суета. Рон с Гермионой вытащили из купе чемоданы и направились к выходу мимо лежащих на полу Малфоя, Крэбба и Гойла.

Гарри задержался.

— Фред, Джордж... — подождите... минутку... Близнецы обернулись. Гарри открыл чемодан и вытащил оттуда выигранное золото.

—Держите, — сунул он мешочек в руку Джорджу.

—Что? — воскликнул пораженный Фред.

—Держите, — настойчиво повторил Гарри. — Мне они не нужны.

—Ты с ума сошел, — ответил Джордж, отталкивая мешок.

—Нет, — ответил Гарри. — Возьмите и занимайтесь изобретательством. Это на ваш магазин.

—Он и вправду сошел с ума, — произнес Фред почти благоговейно.

—Послушайте, — решительно сказал Гарри. — Если вы не возьмете деньги, я просто выброшу их в канаву. Мне они не нужны, я их видеть не могу. Но я был бы не прочь посмеяться как следует. Мы все были бы не прочь повеселиться. И мне кажется, что очень скоро нам понадобятся поводы для веселья.

—Гарри, — произнес Джордж внезапно севшим голосом. — Здесь должно быть не меньше тысячи галлеонов.

—Да, — улыбнулся Гарри. — Представь, сколько это канареечных помадок.

Близнецы молча уставились на него.

—Только не говорите маме, откуда у вас деньги... хотя, она, может, и не захочет теперь, чтобы вы работали в Министерстве...

—Гарри, — начал было Фред, но Гарри уже вытащил из кармана волшебную палочку.

—Послушайте, — твердо сказал он, — возьмите их, или я сейчас заколдую вас. Я знаю теперь парочку отличных заклятий. Только сделайте мне одно одолжение, ладно? Купите Рону новую парадную мантию и скажите, что это от вас.

И прежде чем они сказали хоть слово, он вышел из купе. При этом ему пришлось переступить через Малфоя, Крэбба и Гойла, которые лежали на полу, все еще покрытые отметинами от заклятий.

Дядя Вернон ожидал его за барьером. Рядом стояла миссис Уизли. Она крепко обняла Гарри и прошептала ему на ухо:

—Думаю, Дамблдор разрешит тебе приехать к нам попозже летом. Пиши, Гарри.

— Увидимся, Гарри, — хлопнул его по спине Рон.

—Пока, Гарри! — сказала Гермиона и сделала то, чего никогда раньше не делала: чмокнула его в щеку.

—Гарри... спасибо, — бормотал Джордж, а Фред, стоя рядом, лишь молча кивал.

Гарри подмигнул близнецам, повернулся к дяде Вернону и пошел за ним к выходу с вокзала. Не стоит пока волноваться, — сказал он себе, усаживаясь на заднее сиденье дядиного автомобиля.

Как сказал Хагрид, чему быть, того не миновать... и ему придется встретить то, что неминуемо случится.

Гарри Поттер и Кубок Огня. гарри поттер +и кубок

(скачать книгу бесплатно)

(скачать другие книги о Гарри Поттере)

гарри поттер +и кубок